Королев. Главный конструктор глазами космических академиков - Владимир Степанович Губарев
Кстати, полностью реабилитировали его только в 1955 году, хотя к тому времени он уже был большим начальником и членом партии.
Самый первый
Покорением космоса мы обязаны оборонным задачам, которые поставила перед ракетчиками холодная война: создать средство доставки ядерного заряда на территорию предполагаемого противника. Таким средством стала «семёрка» – уникальная разработка Королёва и его соратников, которая на несколько лет обеспечила мировой приоритет советской космонавтики. Ракета Р-7, превосходившая американские аналоги по дальности полета и, что не менее важно, по надежности. Первая межконтинентальная ракета в мире! Её испытания прошли летом 1957 года. А уже 4 октября на орбиту вышел первый в истории искусственный спутник Земли. Началась космическая эра… Как удалось Королёву убедить руководство пожертвовать одной из бесценных ракет для научных целей? Возможно, сыграл роль «юбилейный» статус года – как-никак, 40 лет со дня Октябрьской революции. Имел значение и тот факт, что 1957-й был объявлен международным геофизическим годом. Но это – внешняя сторона событий.
Королёв, как мало кто из ученых, умел общаться с управленцами, с полководцами, с руководителями крупнейшим советских ведомств. Это непростое искусство. Но он находил общий язык и с Дмитрием Устиновым, и с Алексеем Косыгиным, и с Никитой Хрущевым, и с Леонидом Брежневым. Главным представителем армии и государства в окружении Королёва стал легендарный летчик, один из первых Героев Советского Союза, генерал-полковник Николай Каманин, которого первые космонавты называли своим «летным папой». Они нередко спорили и даже конфликтовали, но взаимопонимания не теряли. Королёв никогда не робел в высоких кабинетах – и за это его уважали. Но, конечно, не только в этом секрет академика. Главное – характер, целеустремленность, умение вовремя рискнуть и вовремя пойти на компромисс. Молодые коллеги предлагали Королёву воспользоваться шансом – и оснастить первый спутник сложной техникой. Но он понимал: важнее всего сделать первый шаг без срывов. 4 октября в космос вышел простейший космический аппарат с радиопередатчиком, который прозвучал на весь мир. Впервые в истории рукотворный аппарат преодолел земное тяготение. А время более сложных конструкций придет чуть позже.
Еще накануне запуска Спутника Королёв иногда выступал под своей фамилией на конференциях. После прорыва в космос такое стало невозможным. Зарубежные коллеги могли только догадываться – кто стал отцом мировой космонавтики.
Прагматичный романтик
Главный Конструктор – так называли его в газетах. Коллеги за глаза называли его С.П. – это в кругах ракетчиков считалось высшей степенью уважения. Регалии не были для Королёва приоритетом. Он не принял статус «генерального», не мечтал о Нобелевской премии, которую не мог получить, поскольку оставался засекреченным. Главного Конструктора вполне устраивало собственное небольшое «Королёвство» – в подмосковных Подлипках, где обосновались ракетчики от крупнейших ученых до рабочих. Там расположился научно-производственный центр, в котором слово Королёва ценилось на вес золота. Ученые, в том числе молодые – люди амбициозные, в их среде непросто стать бесспорным лидером. А о Королёве ходили легенды. И о том, как он поставил горниста на старт первого Спутника, и о том, как разрешил спор о поверхности Луны – твердая она или, как подушка. Точных сведений тогда не было. И главный конструктор взял лист бумаги и крупно написал: «Лунная поверхность – твёрдая. Королёв». На свой страх и риск.
Космонавт и проектант, сотрудник «фирмы Королёва» Константин Феоктистов так писал о главном конструкторе: «Самая характерная черта Королёва – громадная энергия. Этой энергией он умел заражать окружающих. Он был человеком очень решительным, часто довольно суровым. Королёв – это сплав рационализма и мечтательности». О суровом нраве Главного вспоминают многие: бывало, что и бумаги разлетались по его кабинету. Но, когда речь шла о важнейших решениях, он терпеливо выслушивал всех и каждого.
Королёв был великим прагматиком, стратегом, умевшим хладнокровно просчитывать ситуацию на много ходов вперед. Но в Королёве всегда жил и романтик, мальчишка, который мечтал о звёздах, о скорости, об открытиях. Мотоциклист, планерист, летчик… Обаятельный, остроумный, сильный человек с искрящимися, неравнодушными глазами. Коллеги вспоминали, как Королёв любовался каждым ракетным запуском, выискивая для этого самое выигрышное место. Для него это была не работа, а образ жизни и сокровенная радость.
Человек в космическом корабле
С легкой руки Королёва узнал несколько новых русских слов – начиная со «спутника». Однажды, в конце 1960 года, академик собрал своих сотрудников на секретное совещание: он устроил конкурс на лучшее название конструкции, в которой первому космонавту предстояло облететь Землю. Посыпались варианты: «ракетолёт», «звездолёт», «космоаппарат»… А Королёв сказал: «Назовём кабину «космический корабль». Всё засмеялись – разве эта «посудина» похожа на корабль? Скорее лодка. Но потом все признали: Королёв оказался прав. Это слово напоминало о Земле, о великих путешествиях по морям и рекам. Сегодня нам кажется, что это понятие существовало всегда. Космический корабль – что может быть естественнее?
Он мечтал и стать первым межпланетным путешественником. Да, изначально Сергей Павлович, проектируя ракеты, которые сумеют преодолеть земное тяготение, видел именно себя в роли космического первопроходца. Риска он не боялся, готов был даже остаться на орбите – лишь бы выполнить этот рывок. Не довелось. Когда пришло время готовить первый пилотируемый космический полёт – Королёв счёл, что для этой роли нужно подбирать молодых асов авиации. В США Вернер фон Браун сделал ставку на опыт будущих астронавтов, а в Советском Союзе «победила молодость». В первый отряд космонавтов подбирали самых бесстрашных и крепких младших офицеров. Наш космонавт № 2 – Герман Титов – до сих пор остаётся самым молодым человеком, побывавшим в космосе.
В начале первого полета человека в космос Королёв по радиосвязи говорил Гагарину: «Будь спокоен за всё. До встречи в Москве». Голос главного конструктора внушал Гагарину веру в технику и в свои силы. Их диалог стал для него ниточкой, за которую космонавт номер один держался и во время взлёта, и в самые тяжелые минуты спуска. Никто тогда не знал силу космических перегрузок, не мог в точности определить силу космических перегрузок. Они сделали шаг в неизвестность – и победили.
И для Юрия Гагарина, и для других первых космонавтов, ставших всенародными героями, именно Королёв стал не только главным конструктором, но и главным человеком. Главный конструктор называл из «орёликами», при этом Гагарина неизменно, как правило, по имени-отчеству, хотя был на 27 лет
