Европейская мозаика - Сергей Эдуардович Цветков
Незадолго перед смертью он сыграл свою последнюю шутку. Серьёзно заболев, он уединился в своей комнате, где спустя какое-то время с неудовольствием заметил, что его наследники черезчур навязчиво пытаются выяснить его шансы на выздоровление. Однажды он увидел в каминное заркало, как они пробрались в комнату и спрятались за портьерами, чтобы своими глазами убедиться в состоянии его здоровья. Не подав виду, что он открыл их хитрость, Лозен притворился умирающим и принялся горячо молиться Богу, обещая во искупление своих грехов отдать все своё имущество больницам. Краем глаза он с удовлетворением наблюдал в зеркале, как наследники в отчаянии покинули своё укрытие. Чтобы нагнать на них побольше страха, Лозен немедленно послал за нотариусом, чьё появление вызвало в доме настоящую панику. Лозен так развеселился, что даже поправился, и потом с удовольствием рассказывал о своей проделке знакомым.
Он умер девяноста лет отроду, проведя последние дни в монастыре Малых августинцев, где и был похоронен согласно своему желанию. Другим предсмертным распоряжением он запретил пышные похороны.
Тайна Железной Маски
Тайна узника, вошедшего в историю под именем «Железная Маска», волновала людей не одно столетие. Достоверных сведений о самом необычном узнике Бастилии сохранилось очень немного. Известно, например, что в начале 1679 года в тюрьме Пиньероль содержался заключённый, с которого никогда не снимали чёрную бархатную маску венецианского образца с железными застежками (затем превращённую легендой в железную). Почтительное обращение с ним заставляет думать о знатном происхождении узника. В тюрьме он сохранял привычки аристократа, носил тонкое бельё, любил изысканный стол, музицировал, недурно играя на гитаре.
Через несколько лет комендант крепости Пиньероль Сен-Марс, получив назначение на острова Святой Маргариты, перевёз с собой и тайного узника. А 18 сентября 1698 года, опять же вместе с Сен-Марсом, ставшим комендантом Бастилии, неизвестный оказался в её стенах, которые уже не покидал до самой смерти в 1703 году. В Бастилии ему сначала выделили отдельную комнату, но 6 марта 1701 года он очутился в одном помещении с Домеником Франсуа Тирмоном, обвинённым в колдовстве и растлении молодых девушек. 30 апреля того же года к ним подселили Жана Александра де Рокорвиля, виновного в «произнесении антиправительственных речей», — и всё это по приказу короля. Видимо, со слов этих людей и распространилась затем легенда о Железной Маске. Примечательно, что сам таинственный узник ни словом не обмолвился своим сокамерникам о том, кто он и за какое преступление обречён на вечное инкогнито.
После смерти Железной Маски комнату, в которой он жил, тщательнейшим образом обыскали, стены выскоблили и заново побелили, мебель сожгли, а золотую и серебряную посуду переплавили. Очевидно, власти боялись, что узник где-то мог спрятать какой-нибудь клочок бумаги или нацарапать в укромном месте несколько слов о тайне своего заключения.
В знаменитом узнике видели самых разных лиц. По сути, любая знатная особа, жившая в XVII столетии, и о чьей смерти не сохранилось достоверных сведений, немедленно выдвигалась каким-нибудь историком в претенденты на роль Железной Маски. Рассмотрим коротко наиболее популярные версии, в разное время казавшиеся окончательным решением сей исторической загадки.
Первое место, безусловно, принадлежит гипотезе, пытающейся доказать (или, скорее, верящей) в существование у Людовика XIV брата, скрытого из государственных соображений под маской. Отцом её можно считать Вольтера, который в историческом труде «Век Людовика XIV» (1751) написал: «Железная Маска был брат и, без сомнения, старший брат Людовика XIV…». Своей популярностью гипотеза обязана блестящему перу Дюма-отца — на этом «гвозде» висит сюжет «Виконта де Бражелона». У профессиональных же историков названная легенда давно потеряла всякое доверие — в XIX веке её разделял один лишь Жюль Мишле, французский историк, а после него — уже никто. К её недостаткам относится, прежде всего, отсутствие достоверных письменных свидетельств: все существующие, как выяснилось, являются апокрифами. Например, знаменитый в своё время рассказ гувернера Железной Маски: «Несчастный принц, которого я воспитывал и берёг до конца дней моих, родился 5 сентября 1638 года в восемь с половиной часов вечера, во время ужина короля. Брат его, ныне царствующий (Людовик ХIV. — С. Ц.), родился утром в полдень, во время обеда своего отца» — содержится в так называемых записках маршала Ришелье, изданных неким Сулави, но к которым, однако, сам маршал не имел никакого отношения.
Система доказательств, приводимых в пользу этой версии, является порочной, поскольку нарушает философский принцип Уильяма Оккама: «Не следует умножать сущности сверх необходимого». Иными словами, никто никогда не объяснит загадку Железной Маски существованием брата Людовика XIV, пока не будет доказано, что у последнего действительно был брат. В целом же к этой версии приложимы слова Монтескье: «Есть вещи, о которых говорят все, потому что о них однажды было сказано».
В период первой Империи возникла разновидность этой версии, согласно которой у Людовика XIII помимо законного наследника — будущего Людовика ХIV — был внебрачный сын, устранённый после смерти отца своим сводным братом. На островах Святой Маргариты, куда его сослали, он якобы сошёлся с дочкой тюремщика, которая родила ему сына. Когда позже узника в маске перевезли в Бастилию, его малолетнего сына отправили на Корсику, дав ему фамилию Буонапарте, что означает «с хорошей стороны», «от хороших родителей». Эта история должна была доказать, что императорские короны не падают сами собой на головы артиллерийских поручиков.
Перейдём к следующему претенденту — графу Вермандуа, побочному сыну Людовика XIV и мадемуазель де Лавальер.
В 1745 году в Амстердаме вышли «Секретные записки об истории Персии», в которых под вымышленными («персидскими») именами рассказывалась анекдотическая история французского двора. Между прочим в них говорилось, что у падишаха Ша-аббаса (Людовика XIV) было два сына: законный Седж-Мирза (Людовик, дофин) и незаконный Жиафер (граф Вермандуа). И вот «Жиафер однажды забылся до такой степени, что дал пощёчину Седж-Мирзе». Государственный совет высказался за смертную казнь для Жиафера, нанёсшего тяжкое оскорбление принцу крови. Тогда Ша-аббас, нежно любивший Жиафера, послушался совета одного министра: отправил провинившегося сына в армию
