Европейская мозаика - Сергей Эдуардович Цветков
Затем наступила очередь Людовика. Лозен занял позицию в нужнике — напротив комнаты, где должно было состояться свидание короля с принцессой Монако. Через небольшое отверстие в двери он увидел, как король зашёл в комнату, отослав лакея за принцессой; при этом снаружи в замочной скважине остался торчать ключ. Лозен вышел из своего убежища, запер короля на два оборота и с наслаждением бросил ключ в нужник. Вслед за тем он занял прежний пост и давился от смеха, слушая недоумённый разговор любовников через запертую дверь, а потом наблюдая, как сбежавшаяся прислуга освобождает сконфуженного короля. Эта проделка благополучно сошла Лозену с рук.
К несчастью для Лозена, его стремления и надежды всегда опережали его действительное положение, пусть даже самое блестящее. Вскружив голову Мадемуазель (так называли дочь герцога Орлеанского), он предложил ей выйти за него замуж и получил её согласие. Людовик разрешил им пожениться.
Этот почти королевский брак должен был принести дерзкому счастливцу огромное состояние и неслыханное влияние, но Лозену было этого мало. Он непременно желал, чтобы венчание состоялось во время королевской мессы. Герцог Орлеанский, весьма недовольный выбором дочери, воспользовался этим и сумел убедить короля, что Лозен окончательно зарвался. Людовик вторично взял назад своё слово. «Мадемуазель метала громы и молнии», — пишет Сен-Симон, но Лозен на удивление всем «с великим благоразумием, вообще-то ему не свойственным, принёс эту жертву королю». В качестве утешительного приза он получил роту телохранителей-алебардщиков и был тут же произведён в генерал-лейтенанты; чуть позже, в 1670 году, его назначили командующим армией во Фландрии. Но что всё это значило по сравнению с расторгнутой помолвкой!
В ноябре 1671 года последовала новая опала — на этот раз по наговору его врагов, сумевших убедить Людовика в том, что Лозен использует своё влияние в армии для подготовки мятежа. После короткого пребывания в Бастилии он оказался в Пиньероле, где уже десять лет томился попавший в опалу Фуке, и был заключён в каземат. Все его должности были у него отобраны.
Он провёл в Пиньероле почти десять лет — с декабря 1671 по апрель 1681 год.
Лозен и здесь сумел остаться собой, превратив жизнь коменданта Пиньероля Сен-Марса в сущий ад. В 1676 году он попытался бежать: выломал оконную решетку и стал спускаться по стене, но по неловкости свалился прямо на голову часовому. Будучи огорчён неудачей, он устроил в камере пожар; на следующий день сделал попытку покончить с собой; ещё через день симулировал приступ мистического безумия, а затем в течение двух недель изображал глухонемого. И при всём том он ещё был вечно недоволен комендантом!
Сен-Симон передаёт следующий случай, рассказанный ему самим Лозеном. Однажды он опасно заболел и позвал священника для исповеди. По его словам, он так боялся, что к нему пришлют поддельного исповедника, что, когда в камеру вошёл капуцин, Лозен схватил его за бороду и изо всех сил стал дергать, чтобы проверить, не накладная ли она.
Наскучив одиночеством, Лозен выломал решетки в дымоходе и однажды ночью перепугал Фуке, чья комната находилась ниже, свалившись к нему в камин. С трудом признав в неожиданном госте юношу, некогда искавшего его покровительства, бывший суперинтендант, которому в ту пору запрещали видеться и переписываться с кем бы то ни было, жадно принялся его расспрашивать о новостях. «Несчастный суперинтендант, — рассказывает Сен-Симон, — весь обратился в слух и только широко раскрыл глаза, когда этот бедный гасконец, который был счастлив, что его приняли и приютили у маршала де Грамона, повёл речь о том, как он был генералом драгун, капитаном гвардии, получил патент и назначение на командование армией. Фуке был в полном замешательстве и решил, что Лозен повредился в уме и рассказывает свои видения, особенно когда тот поведал, как он не получил артиллерии и что случилось потом. Услышав же, что король дал согласие на его свадьбу с Мадемуазель, о том, что стало помехой этому браку, и какие богатства невеста принесла бы в приданое, Фуке совершенно уверился, что безумие собеседника достигло предела, и ему стало страшно находиться рядом с ним».
Позже, когда бывшему суперинтенданту позволили писать родным, он первым делом упомянул о «безумии» бедняги Пюигильена. С каким же изумлением он прочитал в ответном письме, что всё рассказанное беднягой Пюигильеном — чистая правда! Одно время Фуке, кажется, готов был поверить, что и его родные тронулись в уме.
Отношения Лозена с Фуке продолжались довольно долго и закончились смертельной ссорой. Дело было в том, что шестидесятилетний Лозен сумел соблазнить двадцатилетнюю дочь Фуке, приехавшую навестить отца. Передают, что девушка проникла к нему в комнату по тому же дымоходу. Фуке пришёл в ярость и нажаловался на Лозена коменданту, выдав, что старый распутник тайно получает письма и деньги. Лозен вышел из Пиньероля заклятым врагом Фуке и, как мог, вредил ему при его жизни, а когда тот умер, перенёс свою ненависть на его семейство.
Своим освобождением Лозен был обязан Мадемуазель, которая ради этого уступила герцогу Мэнскому, незаконнорождённому сыну короля, ряд своих владений, — такую цену Людовик назначил за свободу её любовника.
Выйдя из тюрьмы, Лозен уехал в Англию, где приобрёл славу страстного и необыкновенно везучего игрока. Парламентская революция 1688 года, отнявшая корону у Иакова II в пользу голландского штатгальтера Вильгельма Оранского, предоставила Лозену случай с триумфом вернуться во Францию. Свергнутый Иаков бежал из страны, доверив ему самое дорогое — королеву и принца Уэльского, которых Лозен благополучно доставил в Кале. Благодарная королева исхлопотала для спасителя аудиенцию у Людовика. Их встреча состоялась на Сен-Жерменской равнине. Король вернул Лозену своё расположение вместе с постоянными апартаментами в Версале, Фонтебло и Марли.
Отныне и до самой смерти Людовика XIV Лозен не покидал двора. Несмотря на значительное влияние, которым он пользовался в Версале,
