Владимир Хазан - Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том II: В Палестине (1919–1942)

Всемирно известный ученый-механик, в прошлом профессор Киевского политехнического института, а в эмиграции – профессор Стэнфордского университета Степан Прокофьевич Тимошенко (1878–1972) встречался с Рутенбергом в Палестине, которую он посетил в 1933 г. Свои впечатления от поездки и встреч с Рутенбергом Тимошенко годы спустя описал в «Воспоминаниях» (см.: Тимошенко 1963; переизданы в Киеве в 1993). В RA сохранилось его письмо, написанное через некоторое время после этой поездки:

Hotel du Parc

Menton, France

14 марта 1934

Дорогой Пинхус Михайлович,

После встречи с тобой в Палестине я побывал в Каире, в Афинах и в Неаполе. Сейчас живем в Menton. Место здесь приятное, проживем, вероятно, здесь март и апрель. Посетил меня мой бывший ученик по Киевскому Политехническому Гольдмерштейн и, узнав, что я тебя знаю, попросил написать о двух стариках-сионистах. Все нужные сведения о них имеются на прилагаемой бумажке. Со слов Гольдмерштейна я понял, что без поддержки перед Английской администрацией дело может тянуться неопределенно долго, и старики могут умереть раньше, чем достигнут земли обетованной. Если сможешь помочь получению разрешения на въезд, пожалуйста, уведомь Mr. I. Vegrin, 130 ave de Versailles, Paris, и British Consul at Riga.

Палестина мне понравилась, и я постараюсь побывать в ней когда-нибудь опять.

Твой С. Тимошенко

Рутенберг ответил на это письмо (.RA, копия):

Дорогой Степан Прокофьевич,

Прилагаю копию письма директора Emmigratur. Если они могут прислать свидетельство, что £1000 имеются получать визу <sic>16. Дай знать, протолкаю здесь. Недели через три уезжаю в Лондон.

Всего тебе доброго. Привет твоей жене.

П. Рутенберг

12 Апр. <1>934

Просили Рутенберга не только за евреев, и не только в связи с Палестиной. Зная его крепкие связи в самых разнообразных европейских сферах, писали буквально со всех уголков мира.

В недатированном письме, относящемся к 30-х гг., М. Будберг, о знакомстве которой с Рутенбергом упоминалось в И: 3, просила помочь приехавшему в Лондон с семьей князю Н.Э. Голицыну (RA):

Милый Петр Моисеевич,

Так я и забыла спросить Вас – может ли помочь письмо от Вас к Head of Engineering&Design Dept, of Metropolitan Vickers, Manchester (Stratford) о моем маленьком protege Николае Голицыне? Простите, что надоедаю Вам, и если думаете, что поможет, черкните туда слово.

Так было хорошо посидеть с Вами и повидать Вас. Всего Вам доброго и приезжайте скорее.

Всегда Ваша,

Мария Будберг

Николай (Ника) Эммануилович Голицын (1879–1958) эмигрировал из Советского Союза довольно поздно, в сентябре 1932 г. Сделать он это сумел благодаря счастливому совпадению: его однофамилица (а возможно, какая-то дальняя родственница) оказалась замужем за племянником президента Германии Пауля фон Гинденбурга. Н.Э. Голицын и его жена Ирина Дмитриевна (урожд. Татищева; 1900–1983), с которыми «гэпэушники» уже начали работу и склоняли к тайному сотрудничеству, решили сыграть на этом и эмигрировать на Запад. После личного обращения Гинденбурга к Сталину их действительно выпустили. Прибыв первоначально в Германию, они затем перебрались в Англию. Обращение М. Будберг к Рутенбергу как раз и было связано с тяжелым временем в их жизни – беженцев, попавших в неласковые условия европейского кризиса. Мы не располагаем сведениями относительно того, принял ли Рутенберг какое-либо участие в судьбе князя – в мемуарах, написанных И.Д. Голицыной (см.: Galitzine 1976, в русском переводе: Голицына 2005), речь идет о российских и советских годах, – но само обращение «железной женщины» именно к нему весьма показательно.

В другом письме к Рутенбергу (год не указан) Будберг просила за немецкого журналиста-еврея Задека, отправлявшегося в Палестину. Судя по контексту, из этих двух именно оно было первым (RA):

14 ноября

Многоуважаемый Петр Моисеевич

Вас м. б. удивит, что решаюсь писать Вам после такого короткого знакомства (2 раза в Sorrento и раз у Mr Dugdale), но поводом этому служит вот что: в Палестину едет один немец, еврей, один из бывших редакторов Berl<iner> Tag<eblatt>, и если он обратится к Вам, мне очень хотелось попросить Вас помочь ему советом. Его имя – Zadek.

К тому же сейчас в Палестине один из моих больших друзей, Sir Andrew MacFabyan, который, я знаю, стремится встретиться с Вами.

Собираетесь ли Вы в Англию? Если да, то я очень надеюсь, что мы встретимся.

Простите за навязчивость, но я уверена, что Вы не осудите меня.

Алексей Максимович – в России, в этом году в Италию не поедет.

Искренно уважающая Вас,

М. Будберг

3, Willoryhly Str.

W. С. I

Разумеется, нелепо было бы утверждать, что переселение Рутенберга в Палестину и его деятельность там не провели резкой черты между временами и не обозначили совершенно иного, нового этапа в жизни вчерашнего революционера, – об этом речь шла в предыдущей части. Именно это основное содержание рутенберговской деятельности, ставшее естественно и органично основным содержанием жизни, имел в виду знавший его с давних пор член партии эсеров, один из редакторов журнала «Современные записки» М.В. Вишняк в своем замечании, вынесенном в эпиграф данной главы. Но и Вишняк, достаточно далекий от тех проблем и ценностей, которыми жил Рутенберг в это время (и лишь в силу возникшей необходимости решивший к ним приобщиться, но в конце концов так и не приобщившийся), не мог знать всей сложной полифонии рутенберговских коммуникаций и интересов, касавшихся русской эмиграции в Европе, – иначе поостерегся бы в полной мере их проигнорировать.

Нам уже не раз приходилось отмечать глубинную суть личности Рутенберга-революционера. Неизменность этой сути проявилась и в Палестине, где, как казалось, Рутенберг вместе с подданством поменял содержание и образ жизни. Однако новое местожительство, иные занятия и даже новая система ценностей и строй идей вряд ли могли коренным образом поколебать созревшую в молодости веру в то, что мир подлежит революционному очищению от тех, кто стоит на пути исторического прогресса, свободы и демократии. Чтобы в этом убедиться, достаточно привести обнаруженный Э. Шалтиэлем в Public Record Office (London) отчет P. Брюс Локкарта о секретной встрече с Рутенбергом в Лондоне 23 мая 1940 г. В ходе этой встречи якобы «отошедший от политики» Рутенберг предлагал англичанам воплотить в жизнь два конкретных террористических плана. По первому (который уже упоминался на страницах нашей книги), хозяевам международного мандата на Палестину необходимо было позаботиться об устранении великого муфтия Иерусалимского Хадж Амин эль Хусейни, который, как считал Рутенберг, был главной причиной нестабильной обстановки в регионе. «Вы знаете меня и вам известен мой главный жизненный "рекорд”», – такими словами Рутенберг начал свою беседу с Локкартом, подразумевая под «рекордом» ликвидацию Гапона. И далее продолжал: