Николай Дроздов - Полет бумеранга

Боб остался на причале: у него ещё есть дела на острове Терсди; завтра он догонит нас самолётом. Наш путь пролегает между холмистыми материковыми островами — это вершины гор, которые поднимаются со дна океана. Они расположены на опустившейся под воду окраине материка..

С восходом солнца ветер усиливается, волны начинают заливать палубу, пассажирам приходится скрыться в тесной каюте. Экипаж судна прячется от брызг позади каюты.

В полдень на горизонте появляется первый коралловый остров — Су-Айленд. В отличие от материковых коралловые острова лишь чуть возвышаются над уровнем моря. Издалека Су-Айленд выглядит ярко-зелёным пирогом на жёлто-белом подносе. Буйная зелень окаймлена пляжем из кораллового песка. Хорошо видна окраина рифа, окружающего остров: цвет воды с тёмно-синего меняется на светло-зелёный. Так обозначается рифовая отмель — «крыша» кораллового рифа.

Наша шхуна становится на якорь у края отмели, к берегу мы добираемся на моторной лодке. Из-за наступившего отлива даже моторка не может подойти к берегу — приходится проделать остаток пути по колено в воде, лавируя между острыми скелетами кораллов.

После короткой стоянки и обеда на Су-Айленде снова забираемся на шхуну и к ночи прибываем на остров Коконат. Этот коралловый островок сплошь засажен пальмами, мы спим на песке под мирный шелест листьев.

Ещё до рассвета в прохладной темноте отправляемся в путь и к восьми утра уже достигаем острова Йорк. Это сравнительно крупный коралловый остров, здесь есть посадочная площадка для маленького самолёта. На берегу нас поджидает Боб, прилетевший сюда вчера вечером. Здесь организованы три черепаховые фермы. Одну из них содержит пожилой мужчина, другую — молодая девушка, а третью — толстый здоровяк средних лет, оказавшийся по совместительству единст-ве-нным местным полицейским. Черепахи покрупнее содер-жатся в бетонных бассейнах, а мелкие — в старой ванне, в больших тазах. «Главное — дважды в день менять воду и давать свежий корм», — настойчиво объясняет Боб. Он показывает на несколько черепашек, поражённых грибковыми заболеваниями. Это произошло потому, что недостаточно часто меняли воду. Теперь их придётся лечить, и Боб оставляет фермерам лекарственную мазь.

После обеда совершаем уже вместе с Бобом последний переход на шхуне к конечной цели нашего путешествия — острову Дарнли. Этот небольшой, но гористый островок был виден ещё с Йорка. В северной части он более крут и покрыт лесом, а в южной — полого спускается к морю, склон там травянистый. Внизу видна открытая бухта с песчаным пляжем и широким коралловым рифом. Начался прилив, на лодке мы подходим к самому пляжу.

Нас встречает почти все местное население. Впереди вождь деревни в пурпурной тунике, завязанной спереди большим узлом, полицейский в зелёной форме и широкополой шляпе, учитель, священник и несколько старейшин в ярких туниках. Длину туники они меняют в зависимости от погоды или дальности прогулки — от «мини» выше колен до «макси» по щиколотки.

Живописная деревушка, окружённая кокосовыми пальмами и посадками бананов, гостеприимно курится дымом костров. По случаю прихода шхуны будет большой «кайкай» — праздничное пиршество.

На отмели у берега видны высокие квадратные загоны из бамбуковых жердей — это черепаховые клетки. Они установлены прямо на рифовой отмели, и проблема смены воды отпадает: она сама сменяется с очередным приливом. Зато в шторм бывает, что забор рушится, и черепашки обретают свободу раньше намеченного срока и становятся добычей хищных рыб.

Свою первую экскурсию я начал незадолго до заката солнца, вооружившись сильным фонарём и решив обойти остров кругом, пусть даже придётся вернуться лишь к утру.

Белый песчаный пляж усеян обломками кораллов, раковинами, близ линии заплёска тянется полоса выброшенных водорослей. Среди разнообразных «даров моря» особенно поражает красотой формы раковина наутилуса — головоногого моллюска. Строгая симметрия хорошо отличает её от асимметричных раковин брюхоногих моллюсков.

Местами песчаный пляж прерывается выходами чёрных скал, и на них буквально кишат мелкие чёрные сцинки. Поймать их невозможно: они молниеносно скрываются в расщелинах.

Быстро темнеет, приходится включить фонарь. В лучах света по песку разбегаются прозрачные песчаные крабы. Они держатся у самой кромки воды и с каждой волной отбегают повыше, но тут же сбегают вниз, когда волна откатывается и оставляет за собой мелких животных — желанную добычу крабов.

Неожиданно впереди появляется тёмная преграда — пляж сменяется зарослями мангров в илистой лагуне. С трудом перешагивая через дугообразные корни, пробираюсь через лагуну. Здесь, на илистом дне, обитают более крупные и тёмные крабы.

Из мангров поднимаюсь на склон и попадаю в тропический лес. Толстые стволы крупных круглолистных деревьев — пи-зонии и турнефорции перемежаются с прямыми изящными стволами длиннолистного пандануса, которые держатся на конусе из воздушных корней. К ветвям деревьев прилепились чёрные наросты — это поселения термитов. В сыром лесу они предпочитают жить повыше над землёй.

Листья деревьев кое-где «сшиты» по два-три вместе в виде толстых пакетов. Это тонкая строительная работа тропических муравьёв-экофиллов. Стоит тряхнуть ветку, и из пакета сыплются прозрачные зелёные муравьи. Попав на голову, руки или за шиворот, они наносят болезненные укусы.

В подстилке раздаётся шуршание — крупные коричневые ящерицы сцинки выбегают из-под ног. На стволах деревьев, слившись с корой, застыли ночные ящерицы — гекконы. Между ветвями висит огромное колесо плотной паутины, а в центре её — крупный и длинноногий паук нефила. На листве сидят большие чёрные тараканы и ярко-зелёные кузнечики. Переворачиваю валежник — несколько длинных, до пятнадцати сантиметров, сколопендр скрываются в подстилке. Под другим сдвинутым бревном оказывается целая компания коричневых скорпионов с толстыми клешнями. На тонких ветвях среди листвы прячутся ярко-зелёные квакши.

Дневные экскурсии в лесу хотя и менее таинственны, но т^кже богаты наблюдениями и впечатлениями. В кронах деревьев слышно воркование горлиц. На просветах до краям тропинки порхают красочные бабочки. У цветов тюльпанового дерева и гибискуса на опушке леса вьются желтогрудые нек-тарницы, а над устьем маленькой речки ярким пятнышком проносится сине-зелёный зимородок. Из-под ног стремительно выскакивает полуметровый варан и пулей взлетает на дерево, скрываясь в кроне.

После завтрака местный учитель приглашает меня на рыбную ловлю. Пользуясь приливом, выходим в море на моторной лодке. Под нами «крыша» кораллового рифа, образованная мёртвыми кораллами. Хотя сами кораллы не могут жить в тёплой и бедной кислородом воде лагуны, жизнь на «крыше» пестра и богата.