Энтони Флакко - Никола Тесла. Безумный гений

Вестингауз довольно улыбался.

— Это точно! Поверьте коренному американцу! Вот это я называю делать дело! А не тянуть кота за хвост! — Гость протянул Николе руку: — Итак, завтра мой человек принесет вам документы и чек…

— Завтра? Миллион долларов?

Вестингауз не опускал руки:

— Аванс пятьдесят тысяч. Если вы согласны.

Тесла лихорадочно моргал, силясь прогнать застилавшую глаза пелену:

— Неужели в Америке найдется человек, который откажется от миллиона долларов плюс авторские отчисления за изобретение?

Вестингауз, так и не опустивший руки, гулко расхохотался:

— Если и найдется, он будет редкостным дураком.

Никола улыбнулся и не глядя пожал протянутую руку.

Прошло несколько минут, прежде чем Тесла с изумлением обнаружил, что все еще сидит на полу, привалившись спиной к нагретой солнцем стене. Это было словно дивный сон. Вся его жизнь совершенно переменилась будто по мановению волшебной палочки. Теперь он сможет открыть собственную лабораторию, обустроить ее по своему вкусу и нанять квалифицированный персонал. Прежняя жизнь безвозвратно канула в прошлое, теперь все будет по-другому.

— Никола! — Голос Карины послышался совсем близко.

Тесла вздрогнул и огляделся. Карина выступила из сгустившейся в углу тени, глядя на него с тревогой и нежностью.

— Почему ты меня избегаешь?

— Молчи! Молчи! — Никола со стоном закрыл лицо руками. Когда он снова смог говорить, его голос звучал слабо и устало:

— Мой отец был священником. Теперь его дух преследует меня. Горько признавать, но ничего не поделаешь. Когда мы вместе, я слышу его голос, он твердит, что ты несешь беду.

Карина легонько коснулась его лица:

— У тебя немало сильных врагов, но это не страшно. Ты уже изменил мир, хоть еще об этом и не подозреваешь.

Годы не остудили его чувства. Перед властью Карины склонялись и страх, воля. Чтобы безраздельно подчинить себе Николу, ей довольно было появиться, в реальном мире или в недрах его души.

Из-за двери послышался пронзительный скрежет. Кто-то поворачивал ключ в замке; шум заставил Теслу позабыть о Карине. Снаружи грохотали ботинки явившихся на работу клерков. Никола только и успел, что оглядеться и сообразить, что его вот-вот застанут врасплох.

Он наклонился и немного напряг мышцы, чтобы изгнать из головы Карину и ее призрачную свиту, но было слишком поздно: трое молодых сотрудников вошли в лабораторию. Один из них замешкался на пороге, увидев, что босс стоит посреди комнаты с растерянным и виноватым видом. Остальные решили поторопить замечтавшегося товарища толчком в спину, и все трое едва не налетели на изобретателя.

Никола напоминал пьянчугу, который пытается изобразить трезвого. Бледный, помятый, с испариной на лбу, он поднял голову с таким трудом, будто на нее давила вся тяжесть мира, и попытался улыбнуться.

— Доброе утро, — прохрипел Тесла.

Многозначительная пауза продлилась недолго: наспех пробормотав приветствие, лаборанты прошмыгнули к своим рабочим столам. Опытные клерки знали, когда лучше промолчать.

Эдисон не стал выглядывать в окно своей манхэттенской конторы, чтобы полюбоваться на грузовики, доставившие в лабораторию на соседней улице новое оборудование. Он знал, что клерки исподтишка наблюдают за ним. Так батраки на ферме ждут, что станет делать хозяин, когда налетит ураган. Старо как мир. Для подчиненных Босс с головой ушел в работу. Склонившись над открытой книгой, он пытался определить направление света новой лампочки. Лицо Эдисона было непроницаемо: тот, кто знал Босса много лет, мог бы наблюдать за ним целый день и не заметить ни единого проблеска человеческого чувства; он словно обратился в камень.

Эдисону было известно, что за последние два дня наниматься к Тесле приходили десятки мужчин и даже несколько женщин. А это, как бы то ни было, очень много народу.

— Рано пташечка запела, — пробормотал Эдисон сквозь зубы. Так его матушка говорила о тех, кто слишком быстро выбрался из грязи в князи. Рано пташечка запела, а столько подпевал ей не по чину.

Босса вся эта шумиха нисколько не удивляла: он всегда считал своим главным преимуществом умение разбираться в людях. Он сразу почувствовал, что с этим Теслой не оберешься хлопот. Эдисон вообще не доверял людям с гладкой речью и хорошими манерами: они заморочат вам голову, усыпят сладкими словами и ограбят. С тех пор как этот идиот Вестингауз предложил Тесле миллион долларов вкупе с солидными авторскими выплатами, в лаборатории на углу закипела работа. Судя по новому оборудованию и числу соискателей, готовится нечто грандиозное. Как можно давать такую власть субъектам вроде этого проныры? Однако к чему такая секретность? Не взрывчатку же он там изобретает? Хуже: этот эмигрантишка затеял игры с переменным током, сулящим немедленную смерть всякому, кто случайно прикоснется к проводу, о чем он, Эдисон, не устает твердить тем, кто готов его слушать. Старый добрый, практически безвредный постоянный ток нельзя менять на грозный и непредсказуемый переменный. Он сжигает плоть до костей и мгновенно останавливает сердце. Все, кто имел представление об электротехнике, догадывались об опасных экспериментах Теслы, и все же за ними скрывалось нечто другое, еще более зловещее. А иначе зачем ему понадобилось прятаться за стенами лаборатории, словно какому-нибудь черному магу или некроманту? Если бы постоянный ток взяли на вооружение по всей Америке, никто не стал бы тратить бешеные деньги на сомнительные опыты наглого иностранца.

А что, если, размышлял великий изобретатель, устроить в лабораторию к Тесле парочку парней из Джерси, кого-нибудь, с кем он точно не знаком? Врага надо знать в лицо, сейчас больше, чем когда бы то ни было. За успех лазутчику можно посулить жирный куш — на словах, разумеется. Или даже разрешить оставлять себе назначенное Теслой жалованье. За преданность приходится платить. Пусть шпион поживится за счет двух господ, главное — чтобы Эдисон вовремя узнавал, что задумал противник. Не приходится сомневаться, что выскочка в своей лаборатории колдует не только над силовой станцией в Филадельфии, о которой мечтает этот кретин Вестингауз.

На соседней улице определенно творилось что-то еще. Что-то куда более серьезное, чем работа над уличным освещением. Получив доступ к большим деньгам, Тесла мог отважиться на нечто совершенно новое и чертовски опасное.

«Если в мире есть кто-то страшнее возомнившего себя гением безумца, — резюмировал про себя Эдисон, — это возомнивший себя гением безумец, располагающий миллионом долларов».