Петр Брайко - Партизанский комиссар

Отошли в Спадщанский лес и все ковпаковские роты. Причем, несмотря на внезапность нападения вражеских танков, выскользнули без потерь, ловко используя местность. Погибло только два человека. Фашистские танки преследовали партизан до Новой Шарповки. Потом остановились на опушке, обстреляли лес и ушли обратно в Путивль...

В лесу обнаружили, что не вернулся из города сын комиссара Радик. Сразу после захвата Путивля он с разрешения отца пошел разыскивать школьных товарищей, мечтая создать из них боевую группу. Но фашистские танки ворвались в город раньше, чем он успел собрать своих одноклассников. Радик не растерялся: спрятавшись, он дотемна наблюдал за действиями карателей, а ночью ушел из города.

Всю эту ночь Семен Васильевич и Домникия Даниловна не спали, переживая за сына.

Утром, когда Радик наконец пришел в лагерь, обрадовались не только родители, но и все мы. Радика партизаны любили за удаль, непосредственность и скромность. Он всегда вел себя, как рядовой боец, ничем не подчеркивая, что он сын комиссара, хотя очень любил отца и гордился им.

КОМИССАРСКОЕ СЕРДЦЕ

Выбив ковпаковцев из Путивля, оккупационное командование не отказалось от мысли окружить и уничтожить партизанское соединение или хотя бы оттеснить его обратно в Брянский лесной край. С этой целью немцы продолжали ежедневно атаковать Спадщанский лес. Но ковпаковцы спокойно отражали атаки и не спешили уходить из своей зеленой крепости, откуда нашим минерам было удобней всего "ремонтировать фрицам железку".

Только 21 июня после целой серии диверсий на магистрали Конотоп Ворожба гитлеровцы поняли, почему Ковпак и Руднев не уходят из Спадщанского леса и решили разделаться с соединением окончательно.

Оккупанты сняли с эшелонов, следовавших на фронт, две немецкие дивизии, танки, артиллерию, а также подтянули к Путивлю уже не однажды битую нами, пополненную заново 105-ю венгерскую дивизию генерала Блаумана и местную полицию. Они начали атаковать лес со всех сторон. На каждого партизана приходилось, по меньшей мере, пятнадцать вражеских солдат, не считая перевеса в технике.

Соединение оказалось в плотном кольце. Весь день гремел страшный бой.

А как только стемнело, партизанские роты, оставив на своих позициях по нескольку бойцов (чтобы на час-другой создать видимость нашего присутствия), выскользнули из леса.

К утру все отряды собрались в урочище Марица - это было 22 июня, в первую годовщину начала великой и тяжелой битвы с фашизмом.

Непрерывно маневрируя и ведя бои, соединение прорвалось на север, в Новослободский лес. По мнению партизанского командования, он был наиболее подходящим местом для нанесения новых ударов по железнодорожной магистрали Конотоп - Ворожба. Находился лес на возвышенности, изрезанной оврагами, а подступы к нему с юга и востока надежно защищали непроходимые топи.

В Новослободском лесу остановился головной Путивльский отряд. Остальные четыре отряда расположились в соседнем, Казенном лесу, чего каратели, конечно, не знали.

Появление партизан в Новослободском урочище вызвало панику в путивльском гарнизоне, боявшемся нового налета на город. Все карательные войска, гонявшиеся за нами по району, были теперь срочно отозваны обратно в Путивль.

Пока оккупанты ждали нападения на райцентр, наши минеры еще поработали на железной дороге Конотоп - Ворожба. Поняв после новой серии взрывов, как перехитрили их партизаны, гитлеровцы к вечеру 5 июля обложили Новослободский лес. Утром три вражеских полка при поддержке артиллерии (применять танки на пересеченной лесистой местности каратели не рискнули) начали наступление.

Основной удар гитлеровцы наносили с запада, со стороны деревни Линово. Вспомогательный - со стороны Новой Слободы, стремясь прижать нас к болоту и уничтожить. Фашисты не считались с потерями, повторяя атаку за атакой. К исходу дня им удалось, благодаря численному перевесу, потеснить партизанские роты. Более половины этого не очень большого лесного массива было уже в руках карателей. В этот трагический для Путивльского отряда момент противник бросил к нам в тыл целый батальон. Но его вовремя обнаружила разведка на восточной опушке леса, у самого болота. Противник подкрадывался к штабу соединения и к обозу с ранеными по дороге Линово Городок. Прорвись этот батальон к нашему штабу, оставшемуся без всякой охраны, судьба Путивльского головного отряда, а значит и всего соединения была бы решена.

Я доложил об опасности. Ковпак и Руднев молча переглянулись. Но я и без их слов знал, что резерва у нас нет никакого.

- Однако там же, на этой дороге находится рота Замулы, - напомнил комиссар.

- Точно. Там дэсь должна быть вторая рота... - Ковпак поднял вопросительный взгляд на меня. - Бижи до Замулы, предупреди, хай встретят фрицев!..

С разведчиком Николаем Бардаковым, который и обнаружил эту вражескую колонну, мы направились в роту. Люди Замулы лежали цепью над обрывом, всего в каких-нибудь двухстах-трехстах метрах от штаба. Внизу пролегала та самая дорога, по которой уже двигался на нас вражеский батальон... Сам Иван Иванович Замула со своим замполитом Филиппом Рудем, сняв фуражки, сидели под деревом, мирно беседуя. Рядом с ними лежал помкомроты Андрей Цимбал, посматривая в бинокль.

Я тоже подсел к ним и сказал:

- Придется вам, братцы, сейчас поработать!.. - и изложил суть дела... - По этой дороге походной колонной движется на вас батальон карателей. Хотят зайти в тыл и ударить по нашему штабу.

- Пусть идут, - невозмутимо ответил Андрей и не спеша поднялся. По глазам его было видно: решение уже принято. Эта неразлучная троица: Замула, Рудь и Цимбал понимали друг друга не то что с полуслова, а даже с полувзгляда.

- Значит, бьем противника в колонне! - сказал Цимбал.

Замула молча кивнул головой.

- Я пошел на правый фланг, - продолжал Андрей. - И первым открою огонь...

Через четверть часа на дороге показалось десятка полтора вражеских солдат - разведка. Их не тронули. За разведкой следовали роты, двигались они компактно, не соблюдая уставных дистанций.

Мы терпеливо ждали. Перед нашей цепью маршировало уже две вражеских роты. Потом послышался шум приближающегося обоза. Каждая минута сейчас, в засаде, казалась бесконечно долгой.

Вдруг справа, там, откуда шла вражеская колонна, прозвучала долгая автоматная очередь и тут же переросла в многоголосый гул: загрохотали пулеметы, заухали взрывы гранат.

Вражеская колонна так и осталась на дороге, не успев даже изготовиться к бою, Лишь немногим удалось скрыться.

На дороге мы насчитали двести пятьдесят убитых гитлеровцев. Они "оставили" нам свое вооружение и боеприпасы.