Ричард Колье - Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини

В результате присоединения Австрии немецкие войска могли теперь окружить Чехословакию с трех сторон. Гитлер заявил о намерении «стереть с карты мира Чехословакию». 14 сентября по настоянию Даладье, имевшего обязательство оказать Чехословакии военную помощь в случае нападения на нее, Чемберлен вылетел в Берхтесгаден, горную резиденцию Гитлера в Оберзальцбурге, чтобы попытаться найти мирное решение проблемы.

Уже тогда Чиано отмечал, что дуче предвидел развитие событий, заявив:

— Войны не будет, но престиж Англии будет подорван.

В тот самый вечер, когда Чемберлен сидел с Гитлером в Берхтесгадене, Муссолини передал в Милан по телефону издателю газеты «Иль Пополо» редакционную статью. Хотя Чехословакия его, фактически, не интересовала, Муссолини понимал, что война Италии не нужна, зная об истощении ее ресурсов после военных действий в Абиссинии и участия в гражданской войне в Испании. Он видел возможности, благодаря которым Гитлер мог получить то, что желал, и без войны.

В «Открытом письме лорду Ранчимену», советнику Чемберлена по судетскому вопросу, дуче показывал фюреру шаги для достижения «наиболее простой модификации карты Европы» — в частности, путем проведения плебисцита по вопросу разделения Чехословакии на зоны.

«Вы можете предложить проведение плебисцита, — писал Муссолини лорду, — и не только по Судетам, то есть по немецкому вопросу, но и по проблемам, затрагивающим интересы других наций, проживающих в Чехословакии. Разве она откажется от этого? Тем самым вы дадите им понять, что Англия примеряет семь раз, прежде чем отрезать, а значит, и вступить в войну для сохранения «сосисочного государства». Если мир будет знать, что Лондон не сделает резких движений, никто другой также не сделает этого. Игра, как говорится, не стоит свеч…»

Далее он поддержал ключевую позицию Германии.

«Если Гитлер аннексирует территорию с тремя с половиною миллионами чехов, то Европа по праву выступит и будет действовать против этого. Фюрер же обеспокоен судьбой трех с половиной миллионов немцев, и только их…»

Как показали события, Муссолини оказался прав. За показным противодействием Британии и Франции скрывалось их желание избежать войны любыми средствами. Уже в Берхтесгадене Чемберлен согласился в принципе на отделение от Чехословакии Судетской области. То, что произошло затем в Мюнхене, лишь подтвердило предсказание Муссолини.

Многие делегаты конференции никогда раньше не видели обоих диктаторов вместе, но все обратили внимание на то, что Гитлер, казалось, был целиком в руках Муссолини. Даже в моменты наиболее острых разногласий, вызванных выступлениями французского посла в Германии Андре-Франсуа Понсе, мнение Муссолини играло для Гитлера решающую роль. Он почти не отрывал своего взгляда от лица дуче, и, когда тот отрицательно или согласно кивал, фюрер поступал именно таким образом.

Хотя мало кто разбирался в деталях их отношений, Муссолини еще раз показал, кто из них был учителем, а кто учеником.

Статья дуче, опубликованная в «Иль Пополо» 15 сентября, привела Гитлера в неприятно растерянное состояние. Он намеревался осуществить марш своих войск на Прагу, но рассуждения дуче о пронацистском плебисците прозвучали для него диссонансом. Поэтому 27 сентября Гитлер был в нерешительности.

Франция проводила мобилизацию, и через шесть дней на границе Германии будут стоять шестьдесят пять дивизий против десятка немецких. 28 сентября британский флот будет также отмобилизован. Румыния и Югославия — как сообщали итальянские послы в Бухаресте и Белграде — предупредили Венгрию, что выступят против нее, если она вторгнется в Чехословакию.

То, что произошло дальше, было смесью фарса и трагедии. В 10.30 вечера того же дня Гитлер, понимая, что его обошли более искусным маневрированием, срочно позвонил Чемберлену в Лондон, предлагая встретиться для завершающего разговора. Когда британский премьер выразил согласие на встречу, ситуация складывалась так, что Муссолини мог потерять свой контроль над ней.

— Этот старый дурак Чемберлен может все испортить, — сказал он Чиано. — Да и Гитлер намерен совершить головотяпство. Они думают, что обойдутся без меня!

Хотя Муссолини и не собирался ни обмануть Гитлера, ни бороться за Чехословакию, он не хотел терять липа в глазах мировой общественности. К тому же он намеревался показать Гитлеру, что Третий рейх должен обязательно консультироваться о своих шагах с партнером по «оси».

В полдень 28 сентября — за два часа до объявления Гитлером ультиматума чехам — итальянский посол Бернардо Аттолико ворвался в имперскую канцелярию. Получив указание дуче, он даже взял такси, чтобы не терять времени. Увидев выходящего из своего кабинета в сопровождении переводчика Пауля Шмидта фюрера, Аттолико бесцеремонно воскликнул:

— У меня для вас срочное сообщение от дуче, фюрер.

Шмидт тут же перевел текст: британское правительство через своего посла в Риме, лорда Перча, передало о своем согласии принять посредничество Муссолини по судетскому вопросу. Дуче полагает благоразумным встретиться с англичанами, но просит Гитлера воздержаться от мобилизации. После секундного раздумья Гитлер ответил:

— Передайте дуче, что я согласен.

Муссолини принял все меры для восстановления своего доминирующего положения. Четыре раза за три послеполуденных часа в тот критический день Аттолико навещал Гитлера с новыми предложениями дуче, в результате которых 29 сентября в 12.45 состоялась конференция четырех держав в мюнхенской резиденции фюрера.

Вплоть до начала конференции Муссолини набирал дипломатические очки. В пограничном городке Куфштайне, где его встретил прибывший на своем поезде Гитлер, он даже ни разу не улыбнулся, «держась подобно Будде», как потом отметил Филиппе Анфузо, один из помощников Чиано. На приветствие Гитлера: «Я закончил строительство линии Зигфрида, дуче» — он даже не ответил. Договоренности, которых они в конце концов достигли, основывались на меморандуме трех — Германа Геринга, барона Константина фон Нойрата и государственного секретаря Эрнста фон Вайцзеккера, — и это было то решение, о котором было сказано еще две недели тому назад в его статье в «Иль Пополо».

В послеобеденное время, в перерыве между заседаниями, когда официальные советники, секретари и помощники вышли из конференц-зала, окружив своих премьеров, Муссолини разыграл еще одну козырную карту. Хорошо разбираясь в проблемах Германии, Франции и Англии, он переходил от делегата к делегату, разъясняя тот или иной вопрос и давая свои рекомендации в роли главного посредника.