Дэвид Линч - Интервью: Беседы с К. Родли

Ну и как вы в итоге относитесь к негативу по поводу содержания «Синего бархата»?

Не будем обманываться — ощущения довольно неприятные. Допустим, встречаешь ты человека, который сваял эту критическую статейку. И видишь, как он вообще сам-то выглядит. Ну, или она. Понимаешь, что это за личность. И сразу ясно, откуда что берется, то есть почему он поступает и говорит именно так, а не иначе, и тебя сразу перестают волновать эти его нападки. Не то чтобы ты им пренебрегаешь, а просто понимаешь, что ему не может понравиться. Но всех их не встретишь — вот и начинаешь воображать себе всякое. Я не понимаю, куда девалась конструктивная критика. Это либо слишком резкие нападки, либо уж совсем дифирамбы, и все — проехали.

А как вы к цензуре относитесь? Дэвид Кроненберг сказал, что, поскольку масса людей — продюсеры, финансисты, дистрибьюторы и так далее — потом вечно хотят что-нибудь вырезать из его фильмов, сам он, приступая к съемкам, наоборот, ни в чем себе не отказывает.

Что касается меня, я очаровываюсь сюжетом, персонажами и настроением. Вещью целиком. У любого автора всегда есть граница, которую он в любом случае сам не захочет перейти. И еще у него своя манера рассказывать эту историю. Интуитивная. Внутреннее знание, которое все время начеку: а если вот так сделать, будет это соответствовать этому миру и этим персонажам? А когда все заканчивается — с этого момента ты уже не можешь ничего контролировать и вынужден просто выпустить дело из своих рук. Нельзя, чтобы кто-то говорил: «Какой ужас! Вот тут надо бы вырезать». Смешно же. Довольно скоро от твоего фильма останется одно воспоминание, если подпускать к ножницам всех подряд.

Однако существует еще проблема политики. Даже если вы не особенно политизированный человек, ваша работа все равно обладает политическим измерением, когда пополняет культурный контекст.

Если вас мотивирует политика или вы человек думающий, то все на свете будете видеть сквозь политическую призму. Если вы религиозны, то все будете видеть в религиозном свете или с оглядкой на религию. Так что вам нужно просто сосредоточиться на своей работе и делать ее. Я думаю, политика существует где-то на определенном уровне, и, если вам его не перескочить, вас это фрустрирует и загоняет в тупик. Это бесконечная дилемма, безвыходная ситуация, где невозможно выиграть: две стороны, такие непримиримые, такие красноречивые, но ни одна не слушает другую, и так будет всегда. А все реально существенное в любом случае происходит за пределами этого процесса. В общем, похоже на какой-то фильм ужасов!

Знаете, я вообще не люблю даже само слово «полит-корректность», потому что, по-моему, его придумали правые, а вот для вас что оно означает?

Я вот что отвечу: это все зло и без пяти минут сатанинский заговор! Происки дьявола. Совершенно ложный путь не оскорбить другого. Политкорректность — это разновидность безразличия, быть политкорректным — значит находиться в таком ограниченном, странном пространстве, где вообще не происходит никаких оскорблений. Это все равно что голову в песок прятать.

Но это же тяжело, разве нет? Поскольку сам язык все-таки принимает во внимание политику, вопрос должен быть не в том, чтобы помешать художнику творить, а в том, чтобы найти средства выражения — и образы — которые позволят людям защищать свое достоинство.

Да. Но вот когда мы снимали «В эфире» — комедию про телевидение, — у нас один персонаж, по кличке Моргала, был слепой. Мне сказали: «Никаких слепых. У нас комедия, нельзя смеяться над слепыми». А я вспомнил фильм с комиком У. К. Филдсом, он назывался «Это подарок» (1934), там был слепец с тростью, и он был просто фантастически смешной. А теперь дошло до того, что созданы общества слепых и любые шутки о них запрещаются, потому что это якобы может их оскорбить. То есть целая юмористическая тема напрочь закрыта. Не знаю уж, почему эти грубые шуточки такие смешные. И шутники эти никогда не имели в виду никаких нападок на слепых — да ни в жизни!

У вас в фильме «Дикие сердцем» полно всяких ущербных персонажей. Но я подозреваю, вы не вкладывали в него смысла вроде: «Вот уроды, давайте над ними смеяться»?

Упаси господи. Это просто такие вот люди, живущие в этом мире. Вроде персонажа Грейс Забриски с протезом вместо ноги. Я не знаю наверняка, как это происходит, но довольно часто — в результате совершенно случайных происшествий. Как было с тем парнем, который пробовался на роль менеджера отеля. Он уже должен был приступать к съемкам, но вдруг позвонил Джоанне Рэй и сказал, что страшно извиняется, но он не сможет. А на ее вопрос — почему, ответил, что сломал ногу и она у него теперь в здоровенном гипсе. Джоанна пришла с этим ко мне, а я сказал: «Да ты что! Это же фантастика. Наоборот, он обязательно должен сниматься». Я не хотел, чтобы он снимался в обычном виде. Я настаивал, чтобы он приходил в гипсе. А еще в фильме появился этот старик с тростью, ну очень старый. В общем, у всех там чего-то не хватало по физическим показателям. Эдакая тусовка инвалидов. И вам передается эта их радость от того, что они вместе, несмотря ни на что. Это просто здорово. Совершенно необычно. Никто не чувствует себя непрошеным гостем. Именно так и должно быть.

Есть такой независимый фильм «Жизнь в забвении», который вас пародирует, и там в сцене сна фигурирует карлик, что как бы автоматически придает «шизанутость». Вас кто-нибудь упрекал, что вы использовали карлика Майкла Андерсона в роли Человека Из Другого Места только для того, чтобы подчеркнуть безумие происходящего?

Нет. Нет, насколько я помню. А что — какие вообще могут быть проблемы с крошкой Майком-то? (Смеется.)

7. История «Твин-Пикс»[22]

Внезапно дом мой обернулся Древом Боли

Весть о том, что Дэвид Линч ставит «мыльную оперу» для американского телевидения, вызвала шок. Сложно представить себе, что в рамках этого наиболее консервативного медийного института чувственность, породившая «Голову-ластик» и «Синий бархат», нашла бы сколь-нибудь адекватное выражение. И все же благодаря партнерству с Марком Фростом, обладавшим значительным опытом работы в жанре еженедельной телевизионной драмы, на свет появился «Твин-Пикс». В данном случае ограничения, чисто вкусовые и содержательные, не столько послужили препятствием на пути воплощения «Твин-Пикс», сколько породили кое-какие оригинальные решения.

Линч вполне сознает минусы телевидения для решения авторских задач. В первую очередь его не устраивает качество изображения и звука (или его отсутствие), а также трудности прямого обращения к аудитории через информационный канал, где главенствующая роль отведена «разрушителям грез» (рекламным блокам), а эфирное время распределено причудливей некуда.