Дэвид Линч - Интервью: Беседы с К. Родли

А наутро проснулся очень рано (а Дино начинает работать очень рано, знаете). Так что я позвонил ему, ответила секретарша. Я представился и попросил Дино к телефону. (Передразнивает с серьезным выражением): «О, Дэвид, конечно он здесь». Она переключает меня на Дино, но трубку берет этот парень из отдела распространения. Я говорю ему (переходит на бойкий тон): «Привет, Ларри, это Дэвид Линч, как поживаете? А с Дино можно поговорить?» А он мне: «Все не то чтобы радужно». Я говорю: «Ларри, вы о чем вообще?» А он: «Это катастрофа!» Ну, я ответил: «Ларри, бросьте меня разыгрывать! Скажите, в чем дело. Показ прошел отлично — вы что, шутите, что ли? Да перестаньте». А он мне: «Я сейчас передам трубку Дино». Подходит Дино, и я слышу: «А-а-а! Все пропало! Приезжай, поговорить надо».

Ну, мы с Риком направляемся к Дино в офис, а они показывают нам отзывы с просмотра. Такие примерно: «Дэвида Линча надо пристрелить!» Или в качестве ответа на вопрос, что больше всего понравилось в фильме: «собака Спарки», «надпись „Конец фильма"», «когда эта гадость закончилась». Это была худшая премьера Ларри, который в этом бизнесе не первый год, — вообще худшая из всех. Отзывы были убийственные, хуже не бывает. И если бы не Дино, они вообще положили бы фильм на полку. Я не шучу. Но Дино сказал: «Послушай меня, Дэвид. У нас был шанс. Мы его использовали. И теперь мы видим, что этот фильм — он не для всех. Пусть это будет нам уроком, и мы продолжим». Так что они подготовились и заполучили отзывы многих влиятельных критиков, которые видели фильм и действительно его хвалили. А когда он пошел в кинотеатрах, то, конечно, не принес огромной прибыли, но все равно заработал деньги, и неплохие. А через полгода или около того Ларри позвонил мне и сказал: «Дэвид, есть разговор». Ну, я озаботился — что такое? А он мне: «Помнишь тог кино-театр, где у нас был тест-просмотр? Там теперь идет „Синий бархат", и очередь загибается вокруг квартала! Я просто хотел, чтобы ты знал». Так что выходит, у этой истории случился хеппи-энд.

А что вообще за публика присутствовала на премьере? Фанаты «Лучшего стрелка», что ли? Какой смысл вообще им показывать?

Никакого. Но Дино пошел на эксперимент, и он не мог допустить, чтобы его это подкосило. На самом деле все обернулось даже к лучшему, потому что после этого показа он уже ни на что особенное не рассчитывал. Так что, как бы ни обернулось дело, он бы даже не поморщился. А фильм стал у него одним из самых успешных в том году. Думаю, у Дино есть подспудное желание выпустить какой-нибудь фильм-прорыв, который собрал бы и хорошую прессу, и кучу денег. А в отношении «Синего бархата» я даже и не думал никогда, что для него есть шанс у широкой аудитории. Я просто надеялся, что мы как-нибудь переживем его будущий провал. Мой агент сказал тогда: «Большинство продюсеров, прочитав такие отзывы, повели бы себя совсем не так, как Дино». Тот вообще не расстроился.

Но вот эти ответы на карточках не то чтобы совсем нельзя было предъявить фильму. И это, очевидно, нервировало.

В том и фокус. Вот почему «сарафанное радио» — отзывы о фильме после первого прокатного уик-энда — могут фильм уничтожить или наоборот. Рецензиям и рекламе сразу перестают доверять. Или они кажутся достоверными, и тогда публика поддерживает их так или иначе своими отзывами. А «Синий бархат» вызвал большой резонанс. Его обсуждали, что было для фильма очень важно. Подозреваю, кому-то он был просто противен. Если тебе не нравится сама история или ее посыл, в итоге начинаешь ненавидеть все, что с этим фильмом связано. Это кино не для всех. И некоторые ухватили суть. А остальные решили, что все это отвратительно и болезненно. Нет, понятное дело, так и есть, но у проблемы все же две стороны. Противопоставлять необходимо. У фильмов должна быть энергия. Энергия добра и энергия зла, чтобы всколыхнуть почву, чтобы дрожь пробирала. Если причесать этот конфликт, получится унылое дерьмо.

И всякий раз, когда фильм обладает хотя бы толикой такой энергии, кто-нибудь может решить, что он больной и отвратительный. Акцентируя экстремальные моменты, часто рискуешь выставить в идиотском свете себя или фильм. Необходимо доверять фактуре в той мере, чтобы показывать ее как есть, быть честным. Я не пытаюсь манипулировать зрителем. Я просто стараюсь, поймите меня правильно, проникнуться сутью материала и позволить ему самому говорить за себя. Работать внутри сновидения. Если это выходит — оно реально, а вы в него верите, — то можете сказать вообще все, что угодно.

Некоторых зрителей — и не только женщин — неизбежно оттолкнет мазохизм Дороти и экстремальный садизм Фрэнка. Лондонскую премьеру фильма пикетировали.

Я понимаю, да. Но без взаимоотношений этой пары фильма бы не было. Понимаете? Это неделимая история. Вот такие персонажи вот в этом маленьком городке.

Подобная реакция публики ведь необязательно означает призыв к цензуре, скорее критику такого обращения с женщинами в кино. Довольно часто в фильмах женщин подвергают унижениям, а они как будто и не возражают, ничего не пытаются предпринять.

Да, но никакой особой экзотики во всем этом нет. Кто-нибудь может сказать, что знает такую девушку, как Дороти, вот именно с таким синдромом. И парня вроде Фрэнка тоже встречал — который пользовался ее состоянием. Эти двое нацелены друг на друга. Оба слегка не

в себе. Поэтому они и сошлись. Их отношения только так и могут работать. И это не то чтобы редкий случай. Да полно таких настроений вокруг. Прямо в воздухе носятся.

Негативная реакция на фильм, поводом к которой послужила вот эта садомазохистская связь Дороти с Фрэнком, может быть, потому и возникла, что существует потребность в какой-то иной трактовке, которая не усиливала бы эти образы? Все-таки мазохизмом в фильме страдает именно женщина.

Фрэнк Бут (Деннис Хоппер) и Дороти Валленс (Изабелла Росселлини) «без особой экзотики» в «Синем бархате» (1986)

Слушайте, но мы ведь не хотим сказать, что все женщины такие, как Дороти Валленс! Получается же, что вообще невозможно сочинить просто сюжет с такими вот персонажами. А то какой-нибудь негр сразу становится символом всех негров. А если это женщина, то она прямо вот уже представляет всех женщин. Или ребенок отдувается за образ всех детей. И они прямо все разом на тебя наваливаются. Фильмы снимают об индивидуальных характерах, конкретных ситуациях, маленьком кусочке мира. Так что расслабьтесь! Все нормально, поймите. Нет, можно, конечно, так и делать, только тогда скоро не сможешь вообще никакого кино снимать. А то есть масса всяких людей со своими тараканами, которых вечно расстраивает в фильмах то одно, то другое.