Царские дети и их наставники - Борис Борисович Глинский
В этих приветственных стихах ясно сказался голос истинно русского человека, который указывал будущему верховному вождю России то, что ожидает от него отечество: всеобщего блага, свободы родины и истинно человеческого отношения к подданным. Уважай в людях прежде всего их святейшее звание «человек»! — таков был завет поэта первенцу наследника, — завет, который впоследствии, как будет показано в нашей статье, лёг основанием всего воспитания юного великого князя.
Нечего и говорить, какою любовью, ласкою и вниманием был окружён «маленький Саша» со стороны родителей с первых дней своего появления на свет. Неопытная еще в деле воспитания и руководительства детскими шагами, великая княгиня Александра Феодоровна охотно пользовалась в этом деле советами и указаниями вдовствующей императрицы Марии Феодоровны. Державная бабушка души не чаяла в маленьком внуке и взяла на себя выбор для него бонн и гувернанток.
Из числа последних главное наблюдение над его воспитанием было поручено Ю.Ф. Барановой. Кроме госпожи Барановой при великом князе состояла в качестве надзирательницы Н.В. Тауберт, а в качестве бонн-англичанок — А.А. Кристи, М.В. Коссовская и Е.И. Кристи.
Когда Александру Николаевичу минуло шесть лет и наступила уже пора подумать о более серьёзном обучении, а главнейшее — о военном воспитании, — к нему был приставлен, в роли главного воспитателя, боевой офицер, герой войн 1805 и 1807 годов, капитан Карл Карлович Мердер.
Двенадцатого июля 1824 года последний вступил в отправление своей ответственной должности и с тех пор, вплоть до своей смерти в 1834 году, он считал главной целью жизни — быть полезным воспитаннику, принимая живейшее участие в его детских играх и научных занятиях, не оставляя его без надзора ни днём, ни ночью. Это дало возможность Мердеру внимательно наблюдать за нравственным развитием будущего русского императора и деятельно помогать главному наставнику великого князя, В.А. Жуковскому, в его заботах об умственном и духовном просвещении воспитанника.
Великий князь Николай Павлович был чрезвычайно доволен воспитателем своего сына и уже в сентябре того же 1824 года писал Мердеру из-за границы:
«Добрые вести о сыне моем меня душевно радуют, и я молю Бога, дабы укрепил его во всем добром. Продолжайте с тем же усердием, с которым вы начали новую свою должность, утвердите и оправдайте мое о вас мнение. Мне весьма приятно слышать, сколь матушка довольна успехами Александра Николаевича и вашим с ним обхождением».
Равным образом и великая княгиня Александра Феодоровна неоднократно, с первого же времени вступления Мердера в исправление своих обязанностей, выражала ему свое удовольствие. Так, подобно Николаю Павловичу, она писала наставнику из заграничного путешествия:
«Не могу достаточно благодарить вас за ваши повременные отчёты, которые кратко, но полно содержат в себе все, что мне желательно знать о моем милом Александре. Бог благословит вас за все труды и заботы, которыми вы теперь должны быть обременены; восхищаюсь вашим терпением; только оставайтесь верны себе и не давайте другим вводить вас в заблуждение; рассчитывайте на содействие Божие, ибо без Него ничто человеческое не может удасться, и верно любите моего мальчика, обещающего нам столько прекрасного. Ваши отчёты составляют всю мою радость, и потому я прошу о продолжении. С удовольствием вижу, что так хорошо идёт лазанье и упражнения в устойчивости».
На это милостивое и сердечное письмо Карл Карлович отвечал:
«Августейшая великая княгиня! Вашего императорского высочества милостивое письмо я имел счастие получить. Вы благодарите меня, августейшая великая княгиня, за все труды и заботы, теперь часто выпадающие мне на долю. Видит Бог, что сокровеннейшее моё желание и единственное моё стремление заключается в том, чтобы прежде всего доставить доверенному мне и сделавшемуся столь дорогим моему сердцу ребёнку столько счастия, сколько это ребёнку возможно. Поэтому я стараюсь доставить ему все радости, дозволенные в его возрасте: он играет, забавляется и шутит со мною, а я чувствую себя обрадованным и счастливым уже тем, что все, кому дано счастие видеть маленького великого князя, находят, что он сильно переменился в свою пользу…»
В тот же день Мердер писал и великому князю Николаю Павловичу:
«Тщетно старался бы я изъяснить вашему императорскому высочеству чувство, с каковым приемлю изъявляемую мне в письме вашим высочеством благодарность за точное исполнение моей обязанности. Бог видит
