Михаил Лобанов - Мы - военные инженеры

После подведения итогов было решено продолжать работы по усовершенствованию этого радиообнаружителя. На 1937 год, в частности, перед институтом ставилась задача увеличить дальность обнаружения, точность определения угловых координат, обеспечить более надежный поиск, повысить эксплуатационную надежность. Несколько позже на повестку дня был поставлен и еще один вопрос: разработка радиодальномера. Дело в том, что "Буря" указывала только направление на самолет и не определяла, на каком удалении он находится. А без третьей координаты зенитная артиллерия могла вести лишь заградительный огонь.

К 1939 году сотрудниками НИИ-9 были созданы радиоискатели Б-2 и Б-3. Они явились усовершенствованными вариантами "Бури". На полигонных испытаниях эти установки обнаруживали самолеты на дальностях до 20 километров, определяя их угловые координаты в 1,5-3 раза точнее, чем звукоулавливатели. Чуть позже были созданы еще более совершенные установки "Мимас" и "Стрелец". Последняя использовалась в качестве радиодальномера. Таким образом, зенитная артиллерия получала возможность вести с помощью радиосредств не только заградительный, но и прицельный огонь.

Учитывая все это, Главное артиллерийское управление обратилось в Комитет Обороны при Совете Народных Комиссаров СССР с предложением создать промышленный (опытный) образец зенитного радиолокатора для войск ПВО. В апреле 1940 года соответствующее решение было принято. Для того чтобы подтвердить реальность требований ГАУ к заводу-изготовителю, были проведены дополнительные испытания макета "Мимас", который должен был стать основой для промышленности.

И вновь мы волновались. На сей раз все прошло хорошо. Скоростной бомбардировщик типа "СБ" обнаруживался радиолокационной установкой на расстоянии до 30 километров. Это вполне удовлетворяло зенитную артиллерию. В состав комплекта аппаратуры, получившего условное наименование "Луна", кроме установки типа "Мимас" должен был входить радиодальномер типа "Стрелец", позволявший определять дальность с точностью до 150 метров. Первый образец нового прибора предполагалось выпустить весной 1941 года.

Было бы неправильным полагать, что работы по развитию радиолокационных средств велись только в ЦРЛ и НИИ-9. Над решением этой проблемы трудились и другие научно-исследовательские учреждения, причем некоторые из них не имели прямого отношения к ГАУ.

Коллектив сотрудников Ленинградского физико-технического института под руководством Юрия Борисовича Кобзарева, к примеру, создал по заданию Управления ПВО РККА макет радиолокационной станции дальнего обнаружения самолетов для службы ВНОС ПВО. В отличие от установок, с которыми мне довелось иметь дело, она работала не в непрерывном, а в импульсном режиме и на испытаниях в 1938 году показала поистине потрясающие для того времени результаты. Кто бы мог подумать, что самолет, летящий на высоте 1500 метров, можно обнаруживать на расстоянии до 50 километров!

Каким образом удалось добиться таких характеристик? Нам, инженерам ГАУ, было известно, что данная радиолокационная станция работала на метровых волнах. Быть может, именно этот диапазон наиболее перспективен? Не следует ли коллективам, которые работают по заданиям ГАУ, избрать такой же путь? Можно ли использовать импульсный метод радиолокации для зенитной артиллерии? По всему чувствовалось, что пришла пора обменяться опытом, найти какую-то общую точку зрения по поводу дальнейших разработок.

Именно с этой целью по предложению ГАУ в сентябре 1938 года в НИИ-9 была созвана научно-техническая конференция по вопросам радиообнаружения. В ее работе приняли участие многие видные ученые.

У входа в зал заседаний встречаю Юрия Борисовича Кобзарева. Пожимаем друг другу руки. Я от души поздравляю его с достигнутыми успехами. Ведь станция для дальнего обнаружения самолетов - его детище. Через минуту к нам присоединяется Борис Алексеевич Введенский.

- Вот мы и собрались все вместе, батеньки мои! Давно бы пора. А то оторваны друг от друга и ведать не ведаем, что у соседей делается.

Борис Алексеевич, конечно, несколько сгущал краски. Взаимная информация существовала. Но была в его словах и доля истины. Ведь порой становились известны лишь конечные результаты той или иной разработки. А иногда какая-то мелочь тормозила исследования. Знать бы о ней - сразу ощутимый бросок вперед, экономия многих месяцев. Но, к сожалению, не было у нас в те годы единого центра, куда стекались бы нужные сведения. Инженеры-вооруженцы ГАУ, например, заботились о создании радиолокационных станций для нужд зенитной артиллерии и прожекторных войск. По заданию Управления ПВО РККА в течение трех лет велись опыты по дальнему обнаружению самолетов. С 1937 года но решению Наркома обороны эти работы были переданы из Управления ПВО в Управление связи. Связисты начали эксперименты по своей линии. Разумеется, каждое из этих направлений имело свою специфику, но не вызывало сомнений и то, что теоретическая основа, многие практические аспекты могли бы быть общими. Хотелось, чтобы конференция помогла объединить усилия.

Все чаще посматриваю на часы. До начала заседания остаются считанные минуты. Подходит Юрий Константинович Коровин. Он все такой же невозмутимый, спокойный. Привычным жестом поправляет очки и спрашивает:

- Скоро начинаем? Успею в буфете чаю выпить? Завтрак у меня что-то не получился.

Трель звонка, приглашающего всех участников конференции в зал, заставила его отказаться от этого намерения.

Конференцию открывает академик Михаил Васильевич Шулейкин. Он коротко информирует участников о задачах и целях данного форума, останавливается на трудностях, которые возникли в НИИ-9, рассказывает об успехе ЛФТИ и предлагает обсудить планы дальнейшего развития средств радиообиаружения.

Выступает Михаил Александрович Бонч-Бруевич. Коротко, но предельно четко он рассказывает о работах института, не скрывает частных неудач, скупыми штрихами рисует планы на ближайшее будущее. Юрий Борисович Кобзарев доказывает, что для обнаружения самолетов на больших дальностях нужна аппаратура, работающая на метровых волнах. На классной доске, установленной в зале, появляются формулы, схемы. Однако он не возражает и против работ НИИ-9 и ЦВИРЛ, которые пытаются добиться успеха на более коротких волнах.

Более того, подойдя ко мне во время перерыва, когда все мы вышли в парк, Юрий Борисович сказал:

- Коллектив НИИ-9 не должен отказываться от дециметрового диапазона. Проигрыш в дальности будет полностью компенсирован точностью определения координат. А в целом советую переходить к импульсному методу. Будущее - за ним.