Иван Лаптев - Власть без славы

Горбачев требует объяснений у должностных лиц: почему нет лекарств? почему нет моющих средств? сигарет? где хлеб? Объяснения он называет «неубедительными и несостоятельными». Выясняется, что из 170 миллионов тонн зерна, собранного на полях страны, государству продано лишь 48,7 миллиона тонн. Остальное аграрный сектор засыпал в сусеки. Все понимают, что повышение цен неотвратимо.

Экономический блок правительства во главе с Абалкиным предлагает еще 2 или 3 варианта программы реформ в народном хозяйстве. Все они провалены. Первыми отвергают их республики.

В это же время, где-то в июле — сентябре 1990 года, приглушенно, напоминая зловещий шепот, начинает звучать тема обиды на реформаторов со стороны военно-промышленного комплекса и армии. ВПК, избалованный брежневским опекунством, бесконтрольностью, первоочередным выделением материальных и финансовых ресурсов, разросшийся чуть ли не до двух третей объема всей советской экономики, впервые после Великой Отечественной войны 1941–1945 годов попадает в ситуацию дефицитного обеспечения. А в ВПК лучшие кадры, самые талантливые ученые. Ну и, кроме того, конечно, бесчисленный аппарат — управленцы, контролеры, военпреды, директора, снабженцы — всех не перечесть. На конверсию потенциал ВПК еще не направлен, вся эта махина просто отодвинута на второй — третий план. Что делать с заводами, базами, полигонами, военными запасами? Куда пристроить людей, привыкших к самым высоким в стране зарплатам? Какая судьба ждет объекты ВПК в разбегающихся республиках? Ответов нет. Надежды у ВПК на своих представителей в руководстве страны, главный из которых О. Д. Бакланов, заместитель Горбачева в Совете обороны СССР. Кстати, это, может быть, одна из причин его участия в ГКЧП.

А армия? Вывод войск из стран социалистического лагеря, вытеснение их из Прибалтики оставили тысячи и тысячи офицеров, самых молодых, самых дееспособных, без крыши над головой и без надежды получить квартиру. Даже военную технику негде разместить. Что делать? Сокращать армию? Но сокращение армии — это, прежде всего, сокращение генералитета, ибо генералов без солдат у нас и так в избытке.

Ко всем проблемам добавляется беспощадная критика армии и всего оборонного комплекса, которую военные иначе как шельмованием не называют. Среди депутатов СССР и РСФСР возникли группы, которые проводят семинары по вопросам национальной безопасности и обороны и камня на камне не оставляют от советской военной доктрины. Пресса выявляет в армии одно злоупотребление за другим, генеральские дачи уже привычно мелькают на голубых экранах. Возникший под влиянием этой информации Комитет солдатских матерей обнародует чудовищные факты «дедовщины» в армии, требует суда над командирами частей, а то и просто увозит своих сыновей домой, превращая их в дезертиров. Все это не нравится военным, но не нравится и многим советским людям, воспитанным в духе гордости за свою армию, воспринимающим ее как «плоть от плоти народа». Буквально стиснув зубы, наблюдают за всем происходящим «афганцы», у которых при стрельбе по живым мишеням не дрожат руки.

Реакцию верхушки ВПК и генералитета просчитать нетрудно. Поддержку этой реакции со стороны не только «консервативных сил» — тоже. Спасают, видимо, только неоднородность армии да впитанное до мозга костей почтение к «ведущей и направляющей» роли КПСС, ее вождей.

Такова была общая обстановка в стране.

Горбачев и Ельцин словно почувствовали, что котел кипит слишком сильно, может сорвать крышку. Что необходимо хотя бы обозначить общую перспективу работы, сосредоточить на ней внимание людей, дать стране надежду. Оба понимают: в условиях, когда Госплан СССР уже почти полностью выведен из игры, наша неповоротливая, медлительная экономика довольно успешно деградирует, а результатом этой деградации будет крушение государства, следовательно — и их обоих. Отбросив на время свои разногласия, взаимные обиды и претензии, 2 августа 1990 года они подписывают документ о совместной политике в области экономического спасения страны. Под этим соглашением имеются также автографы Н. И. Рыжкова и И. С. Силаева — председателей союзного и российского правительств. Соглашение предоставило «права гражданства» группе С. С. Шаталина — Г. А. Явлинского, которая к этому моменту на одной из спецдач давно уже работала над экономической программой, получившей известность под названием «500 дней». Впрочем, первоначально эта группа назвалась группой С. С. Шаталина — Н. Я. Петракова — Г. А. Явлинского.

Но и союзный Совмин не свернул работы над своей программой.

Возникла странная ситуация. Мы все знали, что где-то работает команда Шаталина, что там собраны молодые экономисты разных школ, что дело у них вроде бы идет на лад. И ничего не знали о том, чем занята группа Л. И. Абалкина, кто в нее включен и собирается ли она представить конкурсное исследование или же проверяет варианты, которые выбирают Шаталин с Петраковым и Явлинским.

Как водится у нас в Отечестве, с первых же дней после подписания соглашения от 2 августа между двумя командами сложились не самые добрые отношений. Детские, совершенно непродуктивные. Команды жаловались одна на другую, интриговали, тщательно скрывали свои идеи, втягивали в свои козни руководство, союзные и российские ведомства.

Мой добрый знакомый, к сожалению, теперь уже ушедший от нас, академик Станислав Сергеевич Шаталин, человек прямой, никогда не уличенный в неправде, рассказывал мне перед обсуждением программы «500 дней» в союзном парламенте:

— Это же бардак! Наша группа была создана по указанию Михаила Сергеевича. У нас работали представители многих республик. А правительство просто перекрыло нам кислород! Ни Совмин, ни Госплан, ни «оборонка», ни военные, не то что не давали нам информацию для расчетов — они даже не отвечали на наши запросы!

— Может быть, их расчетами можно воспользоваться? Я достану, — сказал я.

— Да знаю я, как они считали. Так можно доказать, что цены вообще не надо трогать — заложи в модель низкий уровень материалоемкости, капиталоемкости, энергоемкости и все прочее, получишь себестоимость, близкую к кулю. А сколько на самом деле будет стоить энергия, металл, какими будут все прочие расходы? Это все — за кадром.

Он забежал ко мне накануне предварительного обсуждения «500 дней» в Верховном Совете СССР, где мы устраивали нечто вроде парламентских слушаний, точнее — учились их устраивать. Слава богу, теперь в Госдуме они давно уже стали рутиной.

Рассказанное Шаталиным весьма озадачивало. Дело не только в том, что он работал по благословению и Горбачева, и Ельцина. Академики Шаталин и Петраков были еще и штатными советниками президента СССР и имели право на доступ к любой информации. И если им было отказано в этом, значит снова власть вместо дела занималась междоусобицей.