Игорь Пыхалов - Как клевещут на Сталина. Факты против лжи о Вожде
«Все архипелаги – как архипелаги: плещется вокруг синий океан, растут кокосовые пальмы, и администрация островов не несёт расхода на одежду туземцев – ходят они босиком и почти голые. А наш проклятый Архипелаг и представить нельзя под жарким солнцем: вечно покрыт он снегом, вечно дуют вьюги над ним. И всю эту десяти-пятнадцати миллионную прорву арестантов надо ещё и одеть и обуть»[312].
«Да не одни ж социалисты были теперь политические. Только сплеснутые ушатами в пятнадцатимиллионный уголовный океан, они невидимы и неслышимы были нам»[313].
«Когда началась советско-германская война – через 10 лет после душегубской коллективизации, через 8 лет после великого украинского мора (шесть миллионов мёртвых и даже не замечены соседнею Европой), через 4 года после бесовского разгула НКВД, через год после кандальных законов о производстве, и всё это – при 15-миллионных лагерях в стране и при ясной памяти ещё всего пожилого населения о дореволюционной жизни…»[314].
Как мы видим, через весь текст «Архипелага» назойливым рефреном проходит цифра в 15 миллионов одновременно сидевших узников ГУЛАГа (впрочем, иногда Солженицын называет чуть более низкие цифры – 10 или 12 млн). На самом деле, как свидетельствуют архивные данные, за всё время правления Сталина количество заключённых, одновременно находившихся в местах лишения свободы, никогда не превышало 2 миллионов 760 тысяч человек[315].
Количество сосланных кулаков по 1931 год включительно составляет не «15 миллионов мужиков», а 1,8 миллиона (включая членов семей)[316].
Кстати, в одном месте нобелевский лауреат сам себя высек:
«В тюрьмах вообще склонны преувеличивать число заключённых, и когда на самом деле сидело всего лишь двенадцать-пятнадцать миллионов человек, зэки были уверены, что их – двадцать и даже тридцать миллионов. Зэки были уверены, что на воле почти не осталось мужчин, кроме власти и МВД»[317].
Действительно, сидящие в тюрьмах склонны преувеличивать число заключённых, и Солженицын тому живой пример.
Украина и «голодомор»
Незадолго до смерти Солженицын опубликовал в газете «Известия» небольшую заметку следующего содержания:
«Ещё с 1917 года нам, советским жителям, какие только бесстыдные, хоть и бессмысленные, лжи не досталось услышать и покорно проглотить. И что Всероссийское Учредительное Собрание было не демократической попыткой, но контрреволюционным замыслом (а потому и разогнано). Или что Октябрьский Переворот не был (блистательный манёвр Троцкого!) никаким даже восстанием – а обороной от агрессивного Временного (из интеллигентнейших кадетов) правительства.
Но те чудовищные искажения исторических событий – ни тогда, ни после не доходили до жителей западных стран – и у них не было повода накоплять защитный иммунитет от неохватной дерзости и объёмов такой лжи.
А Великий Голод 1921 года, от Урала, через Волгу и в глубь Европейской России, потрясший тогда нашу страну! Он скосил миллионы людей, только слово «голодомор» ещё не употреблялось. Коммунистический верхушке казалось достаточно списать тот Голод на природную засуху, а жестокое ограбление крестьянского народа хлебозаготовками и вовсе не вспоминать.
И в 1932-33 годах, при подобном же Великом Голоде на Украине и Кубани, компартийная верхушка (где заседало немало и украинцев) обошлась таким же молчанием и сокрытием. И никто же не догадался надоумить яростных активистов ВКП(б) и Комсомола, что это идёт плановое уничтожение именно украинцев. Такой провокаторский вскрик о “геноциде” стал зарождаться десятилетиями спустя – сперва потаённо, в затхлых шовинистических умах, злобно настроенных против “москалей”, – а вот теперь взнёсся и в государственные круги нынешней Украины, стало быть, перехлестнувшие и лихие заверты большевицкого Агитпропа?? “К парламентам всего мира!” – Да для западных ушей такая лютая подтравка пройдёт легче всего, они в нашу историю никогда и не вникали, им – подай готовую басню, хоть и обезумелую»[318].
Кто же конкретно поднял «провокаторский вскрик о “геноциде”»? Кто эти злобно настроенные против москалей «затхлые шовинистические умы»? Оказывается, сам Александр Исаич:
«Когда началась советско-германская война – через 10 лет после душегубской коллективизации, через 8 лет после великого украинского мора (шесть миллионов мёртвых и даже не замечены соседнею Европой)…»[319]
Фраза насчёт «великого украинского мора» отнюдь не случайна. Далее у Солженицына идёт большой кусок текста, специально посвящённый «украинскому вопросу».
Поскольку при переиздании «Архипелага» для массовой советской аудитории в него вносились смысловые правки (причём весьма показательные), привожу этот фрагмент сразу по двум изданиям, 1975 и 1989 годов. То, что было в парижском издании 1975 года и вычеркнуто в московском издании 1989-го – зачёркнуто, то, что вписано в издание 1989 года – выделено жирным шрифтом:
«Особенно прилегают к моей душе эстонцы и литовцы. Хотя я сижу с ними на равных правах, мне так стыдно перед ними, будто посадил их я. Неиспорченные, работящие, верные слову, недерзкие, – за что и они втянуты на перемол под те же проклятые лопасти? Никого не трогали, жили тихо, устроенно и нравственнее нас – и вот виноваты в том, что живут у нас под локтем и отгораживают от нас море.
“Стыдно быть русским!” – воскликнул Герцен, когда мы душили Польшу. Вдвое стыднее быть советским перед этими незабиячливыми беззащитными народами.
К латышам у меня отношение сложнее. Тут – рок какой-то. Ведь они это сами сеяли.
А украинцы? Мы давно не говорим – “украинские националисты”, мы говорим только “бандеровцы”, и это слово стало у нас настолько ругательным, что никто и не думает разбираться в сути. (Ещё говорим – “бандиты” по тому усвоенному нами правилу, что все в мире, кто убивает за нас – “партизаны”, а все, кто убивает нас – “бандиты”, начиная с тамбовских крестьян 1921 года).
А суть та, что хотя когда-то, в Киевский период, мы составляли единый народ, но с тех пор его разорвало, и веками шли врозь и вкось наши жизни, привычки, языки. Так называемое «воссоединение» было очень трудной, хотя может быть и искренней чьей-то попыткой вернуться к прежнему братству. Но плохо потратили мы три века с тех пор. Не было в России таких деятелей, кто б задумался, как свести дородна украинцев и русских, как сгладить рубец между ними. (А если б не было рубца, так не стали бы весной 1917 года образовываться украинские комитеты и Рада потом. Впрочем, в февральскую революцию они только федерации требовали, никто и не думал отъединяться, этот жестокий раскол лёг от коммунистических лет).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});