Валериан Альбанов - На юг, к Земле Франца-Иосифа!

Меня могут спросить, почему мы так волновались, если были уверены, что судно должно было прийти. Дело в том, что мы ждали прихода судна из Архангельска в августе месяце, в наиболее благоприятное время для плавания в этих местах, а «Фоку» мы увидели 20 июля совершенно неожиданно для нас. Но я полагаю, что в нашем положении мы должны были радоваться пароходу, пришедшему даже точно «по расписанию». Так радовался Джексон приходу ожидаемого «Виндварда», так радовался приходу этого судна Нансен, наконец, так радуются каждый год новоземельские колонисты пассажирскому пароходу, приходящему к ним ежегодно два раза. Не надо забывать, что мы два года были отрезаны от всего мира, от всего человечества! На этом судне, приостановившемся в тумане, мы должны были вернуться в этот мир, к себе «домой»!

На наши сигналы и выстрелы с судна нам ничего не ответили: должно быть, там не слыхали наших выстрелов. Туман стал гуще, и судно совсем закрыло. Но оно подойдет своевременно, никуда не денется. Взволнованные, мы побежали готовиться к свиданию с незнакомыми людьми. Не хотелось явиться к ним в том виде, в каком мы были на работе: грязные и в одном парусиновом платье. Уже несколько дней на камнях сушилась наша одежда, которая перед этим была выварена в трех водах с золою. Теперь только нужно было счистить с нее трупы «бекасов», хорошенько умыться с кусочками мыла, найденными в доме, переодеться, – и мы приняли совсем приличный вид. Даже сапоги помазали «для виду» жиром. Пошли на берег ожидать появление судна, чтобы плыть к нему навстречу на каяке. Вот уже слышны отрывистые фразы, отдельные слова и лай собак… Наконец показалась сквозь туман неясная темная масса… Я сел в каяк и поплыл навстречу. Там также заметили меня. Я снял шапку и помахал ею, приветствуя прибывших. Все столпились около борта и на мостике, с любопытством разглядывая незнакомого человека, и тоже замахали шапками и закричали «ура». Лица были радостные, возбужденные.

Меня несколько смутил такой сердечный прием. Мелькнула мысль, что прибывшие принимают меня за Седова, или за одного из его спутников; надо скорее их вывести из заблуждения и я закричал:

– Господа, на мысе Флора экспедиции Седова еще нет!

Это разоблачение, по-видимому, никого не поразило.

– Я штурман экспедиции лейтенанта Брусилова, покинул «Св. Анну» три месяца тому назад и прибыл на мыс Флора.

В ответ послышались возгласы удивления, после чего еще громче пронеслось «ура», к которому примкнул и я.

– Нет ли у вас писем для «Св. Анны»? – почему-то спросил я.

Только теперь я узнал, что «Св. мученик Фока» пришел не из Архангельска, а с острова Гукера, где зимовал. Этот остров находился от мыса Флора на NO в 45 милях. Узнал я, что Георгий Яковлевич Седов умер на пути к полюсу и похоронен на Земле кронпринца Рудольфа. Прибывшие тоже два года уже не имеют никаких вестей с обитаемой земли.

В самый разгар этих переговоров, когда и «Фока», и я продолжали медленно двигаться вперед, вдруг раздались крики, предостерегающие меня:

– Берегитесь, морж сзади. Подходите к борту! И с судна загремели выстрелы. Я оглянулся и увидел одного из старых наших врагов, плывущего ко мне, но морж сейчас же скрылся в воду.

Но вот «Фока» стал на якорь и я поднялся на палубу.

Сейчас же мы все познакомились и перецеловались.

Приняли меня эти люди очень сердечно. Начался обмен новостями. Наших выстрелов, как я и ожидал, на «Фоке» не слыхали и о присутствии людей на острове не подозревали до тех пор, пока не увидели меня, плывущего на каяке.

В прошлом году, еще с зимовки на Новой Земле, Седов дал знать в Петербург, что «Св. мученик Фока» нуждается в угле и просит доставить его, если это будет возможно. Увидев меня, прибывшие первым делом и подумали, что судну с углем удалось добраться до мыса Флора и что оно стоит где-нибудь за западной оконечностью острова. Меня же они приняли за капитана или штурмана этого судна.

На «Фоке» совершенно не было топлива. Для перехода от острова Гукера пришлось ломать на топливо самое судно: настилку второй палубы, стеньгу и пр. Пошли в топку даже убитые около острова Нортбрук моржи. Один из них и сейчас лежал на палубе «Фоки», ожидая очереди отправиться в топку.

Когда я увидел «Фоку» час тому назад, он, действительно, стоял на месте, так как пар в котле окончательно сел, и чтобы его немного поднять, пришлось сжечь еще кое-что из деревянных частей судна. «Фока» пришел к мысу Флора разобрать на топливо большой дом Джексона, который мы готовили для своей зимовки, и амбар, в котором мы нашли провизию. Надеялись, что этих дров хватит хотя бы для того, чтобы пробиться сквозь полосу льда до свободного океана, когда можно будет идти под одними парусами.

Узнав о пропаже моих спутников, прибывшие выразили живое участие и решили сходить к мысу Гранта, когда окончена будет погрузка дров на судно.

Скоро перевезли с берега Конрада и нас пригласили в салон ужинать.

Кают-компания состояла из следующих лиц: исполняющий обязанности начальника экспедиции ветеринарный врач П. Г. Кушаков, командир судна штурман Н. М. Сахаров, метеоролог-географ экспедиции В. Ю. Визе, геолог М. А. Павлов и художник Н. В. Пинегин. Все были в высшей степени милые, приветливые люди и гостеприимные хозяева. Ужин, которым нас угостили на «Фоке», был великолепен: тут был «настоящий» мягкий хлеб, свежие яйца, консервы и жаркое из «зайца», перед которым в честь встречи было выпито по рюмке водки. После ужина был чай с молоком и настоящим сахаром и бисквиты. Гостеприимные хозяева то и дело угощали нас то тем, то другим, причем разговоры, рассказы и новости не прекращались ни на минуту. В кают-компании стояло хорошее пианино, на котором артистически играл В. Ю. Визе. Тут же был граммофон с громадным выбором пластинок.

Первым долгом после ужина я попросил дать мне и моему спутнику возможность хорошенько помыться и переодеться, так как хотя наша одежда и была вымыта, но все же я опасался во время ужина, что в разгар разговора у меня по рукаву поползет одно из тех насекомых, которых мы называли «бекасами». П. Г. Кушаков дал мне тужурку и брюки, другой – белье, третий – носки, и, таким образом, по пословице «С миру по нитке – голому рубаха», скоро у нас с Конрадом набрался полный гардероб. Отвели нас в машинное отделение, где мы основательно вымылись, остриглись и переоделись. Право, мы почувствовали себя гораздо легче после этого.

Удивительное чувство испытывал я теперь, так неожиданно очутившись опять в привычной судовой обстановке. Пусть это судно сейчас и находится почти в бедственном положении и нуждается в топливе, но все же я слышу шум в машинном отделении, шипение пара и временами шум работающей паровой донки. Кругом голоса людей и все разговоры вертятся около предполагаемого скорого плавания к обитаемой земле. Вечером, позже, г. Кушаков ознакомил меня подробно с историей экспедиции Седова, причем показал весь путь ее на карте.