Евгений Дворянский - В огненном кольце

Вечером на огневую позицию батареи приехал начальник политотдела армии полковой комиссар И. И. Геллер вручать партийные документы зенитчикам Байширу, Корсакову, Богданову и Лупанину. Он поговорил со всеми бойцами. Потом началось вручение партийных документов.

Первым получил кандидатскую карточку командир орудия старший сержант Федор Байшир{194}. Спокойный в бою, он в этот момент не выдержал разволновался.

- Партийный документ обязывает меня еще сильнее бить врага, - сказал он не громко, но твердо, - и я свое обязательство выполню.

Бойцы знали, что в Белоруссии фашисты схватили его сестру, а в Симферополе, где до войны он работал слесарем, гитлеровцы расстреляли многих его товарищей. Сослуживцы знали, что в бою Федор Байшир не дрогнет, свое слово сдержит.

В тот вечер еще двенадцать комсомольцев подали заявления о приеме их кандидатами в члены партии.

Следующий день действительно оказался очень трудным. Одна группа фашистских бомбардировщиков улетела, на горизонте уже появлялась другая. Зенитчикам ночью подвезли снаряды и они открывали огонь такой плотности, что фашистские самолеты шарахались в сторону, в спешке сбрасывали бомбы, нередко даже на позиции своих войск.

Федор Байшир к уставной команде добавлял, как клятву: "За Ленинград огонь!", "За родную землю по фашистам - огонь!". Он был доволен: за один день его расчет сбил два вражеских бомбардировщика{195}.

В круговерти боев большую выдержку и самообладание показали наводчики ефрейторы Лупанин, Пилипчик, Конопатский. Поймав в прицельную трубу вражеский самолет, они держали его мертвой хваткой. Ефрейтору Пилипчику при отражении налета ударом трубы разбило переносицу. Наспех перевязав рану, он снова прильнул к трубе, стал ловить самолет.

Недалеко от пушки, где наводчиком был ефрейтор Лупанин, разорвался снаряд. На наводчика полетели комья земли, по металлу ударили осколки. Но в это время входил в пике вражеский самолет, и Лупанин даже на секунду не отшатнулся от прицельной трубы.

Снаряды и бомбы не раз рвали телефонную связь с командным пунктом дивизиона. Связистки Мария Щербакова, Ольга Зайцева вместе со своим командиром отделения Петром Вороновым моментально восстанавливали связь.

Грохот не утихал до вечера. В середине дня на позицию батареи прибыли члены партийного бюро полка, чтобы провести здесь заседание и рассмотреть заявления бойцов о приеме в партию. Заседание смогли открыть только с наступлением темноты. Отличившиеся в боях сержант Крепский, ефрейторы Исаенко, Пилипчик, Конопатский, красноармеец Чеканов, все двенадцать человек, подавших заявления, были приняты кандидатами в члены партии.

Накал боев не ослабевал до октября. Зенитчики 13-й батареи за девять дней - с 28 сентября по 6 октября - сбили десять и повредили четыре самолета фашистов.

Такие же трудные бои вела и 12-я батарея, которой командовал старший лейтенант Алексей Данилович Кабенко. 29 сентября на ее позиции фашистские бомбардировщики совершили девять групповых налетов. В одном из них со стороны солнца курсом на батарею шли одиннадцать "юнкерсов". Зенитчики открыли огонь. Вскоре три из них отвернули в сторону, а восемь пытались бомбить наш передний край обороны. Батарея сосредоточила по ним огонь. Вдруг разведчик доложил, что с тыла развернулись для пикирования три "юнкерса". Отразить их удар уже не удалось. Бомбы посыпались на позицию батареи.

Пикировщики стали заходить для повторной атаки. Старший лейтенант Кабенко успел сосредоточить по ним огонь всех четырех орудий. Один "Ю-87" загорелся, остальные отвернули в сторону.

Воины батареи в этой сложной обстановке действовали четко, самоотверженно выполняя свои обязанности. Батарея сбила семь и повредила два самолета врага.

Осколком тяжело ранило военкома батареи политрука Александра Ефимовича Мотрова. К нему бросилась санинструктор комсомолка Люся Федорова, наложила на рану повязку, пыталась приподнять политрука. В этот момент поблизости разорвалась вторая бомба. Федорову засыпало землей, оглушило. Очнувшись, еле передвигаясь, она стала перевязывать раненых. Но товарищи увидели, что она не может говорить и ничего не слышит. Вскоре ей стало плохо, она упала, теряя сознание.

После боя ее отправили на медицинский пункт. Отсюда ее хотели эвакуировать в госпиталь. Через несколько часов она заговорила и сразу попросила отпустить на батарею. Ее не отпускали. Тогда она ночью убежала и вскоре появилась на позиции{196}.

- Люся вернулась! - увидев ее, радостно кричали бойцы.

Через несколько дней Людмилу Федорову наградили медалью "За боевые заслуги".

Большое мужество и отвагу проявили воины третьего дивизиона 351-го зенитного артиллерийского полка (командир дивизиона капитан Аршинов).

16-я батарея, которой командовал старший лейтенант И.И. Жадан, а военкомом был младший политрук Барбашев, 15 сентября, в первый же день прибытия к Неве, сбила фашистский бомбардировщик, показала умение взаимодействовать с летчиками-истребителями.

Над линией фронта появилось 12 "юнкерсов". Батарея меткими залпами сбила один из них, а остальные рассеяла. К фашистским самолетам устремились наши летчики и атаковали их. В это время подошли "мессершмитты" и попытались прикрыть свои бомбардировщики. Но батарея И.И. Жадана поставила перед ними огневой заслон. Фашистские истребители вынуждены были отвернуть в сторону. Тем временем наши летчики сбили еще один бомбардировщик. Враг потерял два самолета и не смог нанести прицельный удар по нашим войскам{197}.

На следующий день враг обрушил на батарею артиллерийский огонь, потом несколько раз налетали бомбардировщики. Зенитчики своим огнем расстраивали их боевой порядок, не позволяли бомбить позиции советских войск. В тот день особенно отличился орудийный расчет старшего сержанта Сергея Клещикова, который сбил два вражеских самолета.

... Всходило солнце. Сергей Клещиков сидел у орудия, рядом с ним товарищи по расчету. Все отдыхали после ночной работы по оборудованию позиции, вспоминали вчерашние бои. Вдруг над позицией просвистел снаряд. И сразу же с каким-то треском загремели разрывы, позицию заволокло едким дымом. А с юга уже тянулась вереница фашистских бомбардировщиков. На батарее все пришло в движение.

Никто уже не замечал рвущихся снарядов, каждый делал свое дело. Вот три бомбардировщика отвалили от строя и стали пикировать на батарею. Наводчик Прохоренко поймал в перекрестие прицела головной. Батарея открыла огонь. Передний "юнкерс" перевалился через крыло и стал падать, а через несколько секунд взорвался.

В это время поблизости от орудия Сергея Клещикова разорвался снаряд, бойцов засыпало комьями земли.