Дмитрий Медведев - Черчилль: Частная жизнь

– Главное все закончить. Конец просто жизненно важен для нас. [397]

В апреле 1924 года мечта Черчилля наконец-то осуществится – перестройка Чартвелла подойдет к концу. В середине месяца Уинстон вместе со своими детьми въедет в новый дом, пока еще без жены. Объяснялось ли это ее занятостью, усталостью после выборов или той неприязнью, которую она испытывала в отношении Чартвелла, теперь уже и не столь важно. Главное, что Уинстон был счастлив. Войдя в спальню своей жены, он развалился на ее кровати, достал листок бумаги и принялся писать:

Моя дорогая,

Это первое письмо, которое я пишу тебе из Чартвелла. Ты и вправду должна быть здесь. Сейчас я лежу на кровати в твоей спальне (которую на время аннексировал для себя). Мы провели здесь два восхитительных дня. Все готово к твоему приезду.

Как бы я хотел, чтобы ты была здесь. Ты и представить себе не можешь размеры этих комнат, которые тебе еще предстоит обставить. Твоя спальня – это великолепный, неземной будуар. Сразу же приезжай, как только захочешь разделить со мной эту радость. В Лондон не заезжай, я пошлю за тобой в Нью-Хэвэн машину.

Нежно люблю, моя дорогая Клемми. Пожалуйста, звони и думай хоть иногда о преданном тебе paterfamilias porcus. [398]

Всегда любящий тебя У.». [399]

Клементина всегда отличалась тонким умом и хорошим знанием психологии, тем более когда дело касалось ее мужа. Она не могла не понимать, что, даже если Чартвелл и не станет ее любимым домом, ей все равно придется разделить любовь Уинстона к его новому детищу. Помогая своему мужу, Клемми также сыграет большую роль в обустройстве кентского замка. Для большинства комнат она выберет цветовое оформление: в основном неяркие, пастельные тона – светло-серый и салатовый для столовой, нежно-желтый для гостиной, голубой для своей спальни. Ярких тонов будут ситцевые шторы: цветочные в библиотеке и гостиной, изумрудная зелень в столовой.

В отличие от четкой цветовой палитры, мебель в Чартвелле будет представлять смешение стилей. Например, такие семейные реликвии, как старомодный рабочий стол и конторка в кабинете Уинстона, будут удачно сочетаться с дубовым столом и стульями, заказанными Клементиной для столовой. Хотя Черчилль предоставил Клементине карт-бланш в выборе мебели, иногда и он высказывал свои предложения. Так, в одном из записок к жене Уинстон предъявлял следующие требования к форме стульев для столовой комнаты:

«Стул в столовой – это очень важной реквизит. Во-первых, он должен быть комфортабельным и полностью поддерживать тело, также он должен иметь подлокотники, придающие большой комфорт во время приема пищи. Во-вторых, он должен быть компактным. Никто не хочет, чтобы стулья своими торчащими в разные стороны ножками и подлокотниками походили на диковинные растения. Они должны представлять собой целостную вертикальную структуру с четко перпендикулярными спинке и ножкам подлокотниками. Это позволит их соединить вместе в случае необходимости». [400]

После реконструкции дома Уинстон возьмется за сад. Первым, на что упадет взгляд Черчилля, станет крутой склон от восточного крыла дома до озера. Для обустройства этого участка земли около стены дома будет сделана травяная терраса, представляющая собой земляную насыпь, обложенную кирпичной кладкой. В северной стороне террасы по проекту Тилдена будет построена каменная беседка, выполняющая изначально функции летнего домика.

В 1949 году племянник Уинстона, Джон Спенсер Черчилль, решит посвятить это строение своему великому предку – первому герцогу Мальборо. На северной стене будет нарисован герб с семейным девизом – «Fiel Pero Desdichado». [401] Четыре терракотовые пластины, размещенные на каждой из стен беседки, превратятся в олицетворение четырех рек, которые сыграли огромную роль во время военной кампании Джона Мальбора за Испанское наследство, – Дунай, Рейн, Маас и Мозель.

В углу беседки будут размещены четыре терракотовых медальона, изображающие первого герцога Мальборо, его жену Сару, королеву Анну, а также Евгения Савойского – верного союзника Джона Черчилля на континенте. На потолке сделают специальные фрески, посвященные военным кампаниям их великого предка. Со временем в этой беседке, переименованной позже в Мальборовский павильон, будут всей семьей пить чай. Как вспоминает внучка Уинстона Целия Сэндис:

– К чаю у нас обычно были сэндвичи с огурцами и восхитительный шоколадный пирог. Моя бабушка наливала чай из большого серебряного чайника. [402]

Далее Черчилль переключится на модернизацию озер. Для Уинстона, всегда любившего окрестности Бленхейма с брауновскими озерами, водоемы Чартвелла были слишком скромны и безлики. Практически два лета – 1924 и 1925 годов – он потратит на расширение озер и строительство запруды. «Весь запачканный мерзкой грязью с отвратительным запахом», [403] Черчилль будет, как никогда, счастлив во время этой работы. В сентябре 1925 года Уинстон признается премьер-министру Стэнли Болдуину:

– Время здесь летит незаметно. Все дни я провожу на открытом воздухе, строю запруду и расширяю озера. В конечном итоге я намерен создать целую серию небольших водоемов. [404]

Один из гостей Черчилля в Чартвелле сэр Сэмюэль Хор вспоминает:

– Я никогда не видел до этого Уинстона в роли землевладельца. Большую часть воскресенья мы осматривали его владения и строительные работы, которыми он сейчас занят. Главным же его проектом было расширение прудов. Возникает такое ощущение, что данные водоемы волнуют его большего всего на свете. [405]

Правда, и Чартвелл станет для Уинстона воплощением английского дома. Вложив в него немало сил и душу, Черчилль превратит Чартвелл в образцовую крепость для себя и своей семьи. В то время он еще не подозревал, какие ураганы и бури придется выдержать его любимому замку. Но, несмотря на все ужасы мировой войны и финансовых неудач, этот арьергард устоит, продолжая и сегодня удивлять публику своей красотой, изяществом и бессмертным духом борца, навечно поселившимся в его стенах.

Жизнь в Чартвелле

За те два года, пока Тилден реконструировал Чартвелл, политическая жизнь Англии сильно изменилась. Долгий период правления либералов подошел к концу. На смену правительства Ллойд Джорджа придет консервативный кабинет, сначала во главе с Эндрю Бонар Лоу, а затем со Стэнли Болдуином. Последний предложит Уинстону второй по величине пост в английской политической иерархии – портфель министра финансов. Черчилль вспоминает об этом так: во время разговора с Болдуином настала длительная пауза, вдруг премьер произнес:

– Вы согласны взять казначейство?