Николай II. Бремя самодержца. Документы, письма, дневники, фотографии Государственного архива Российской Федерации - Коллектив авторов
12 августа. Петергоф
Счастливый день – около 5ч. на Знаменку[455] приехал «наш друг»!
14 августа
Заслушивались тем, что говорил «наш друг».
18 августа
Тяжелый день по ниспосланному нам Господом испытанию: дорогая моя Аликс должна была объявить Мамá и родственникам о том, что она не беременна[456].
После этого на душе стало легче. Погуляли вдвоем; было очень холодно и серо. Обедали одни и поехали на Знаменку. «Наш друг» говорил чудесно, заставляя забыть про всякое горе!
20 августа
Утром у Аликс случился выкидыш при совершенно нормальных условиях. После этого грустного события окончилась естественным образом та неизвестность, в которой мы жили за последнее время.
Дневник великого князя Константина Константиновича
20 августа. Стрельна
Не помню, занес ли я в дневник, что с 8 августа ежедневно ждали разрешения от бремени императрицы. Теперь вдруг узнали, что она не беременна и что беременность даже и не наступала, а явления, заставлявшие предположить ее, вызваны только малокровием.
Какое разочарование для царя и царицы! Бедные! Аликс прислала к Матушке и жене сообщение о печальном открытии. Аликс очень плакала, когда наконец допущенные к ней д-р Отт[457] и Гюнст[458] определили, что беременности не только нет, но и не существовало.
<…> Говорят, что у Милицы Их Величества познакомились с неким Филипповым, не то доктором, не то ученым, занимающимся прививкой или лечением различных болезней, между прочим, сифилиса.
Предполагают, не знаю, на каких основаниях, что этот Филиппов влиял на императрицу с тем, чтобы у нее родился сын, а не дочь. Мне говорил Сергей Михайлович, будто о Филиппове из Парижа доставлял сюда неблагоприятные в политическом отношении сведения наш главный агент тайной полиции и что Государь приказал в 24 часа уволить этого агента, чем поставил всю Охрану в большое затруднение, так как будто бы в руках уволенного сосредоточивались все сведения о политических преступниках.
22 августа
Вчера за подписями лейб-акушера проф[ессора] Дм. Отта и лейб-хирурга Гирша объявлен в газетах следующий бюллетень: «Несколько месяцев тому назад в состоянии здоровья Е. В. Государыни Императрицы Александры Федоровны произошли перемены, указывающие на беременность. В настоящее время, благодаря отклонению от нормального течения, прекратившаяся беременность окончилась выкидышем, совершившимся без всяких осложнений при нормальной температуре и пульсе. Петергоф, 20 августа 1902 г.». Текст бюллетеня критикуют, особенно слово «благодаря».
24 августа
Сергей отозвал меня на балкон и признался в большом своем смущении по поводу частых за последний год посещений Государем и молодой императрицей Знаменки, где у Милицы они подпали под сильное влияние француза Филиппа; он, по словам Сергея, какой-то мистик. Сергей утверждает, что Их Величества впали в мистическое настроение, что они на Знаменке молятся с Филиппом, что не могут дождаться минуты ехать на Знаменку, проводят там долгие вечера и возвращаются оттуда в каком-то восторженном состоянии, как бы в экстазе, с просветленными лицами и блестящими глазами.
25 августа
Ездили на Знаменку на танцкласс; наши дети летом учатся там танцевать. У них был знаменитый Филипп; после танцкласса мы пили чай у Милицы и увидали его. Это небольшого роста, черноволосый, с черными усами человек лет 50, очень невзрачной наружности, с дурным южно-французским выговором. Говорил он об упадке религии во Франции и вообще на Западе. Когда я с ним прощался, он хотел поцеловать мне руку, и я с трудом вырвал ее.
Письмо императрицы Александры Федоровны Николаю II
3 сентября. С.-Петербург
Милый, любовь моя,
Сердечно благодарю тебя за интересное письмо о твоем посещении Курска. Я следила и за его подробным описанием в газетах. Образ Девы Марии – тот самый, который любил о. Серафим и который исцелил его в детстве. Я так и вижу, как ты пьешь чай, окруженный толпой томных дам, и знаю восхитительное выражение охватывающего тебя смущения, от которого твои милые глаза становятся особенно опасными. Уверена, что тогда многие сердца забились чаще, старый грешник. Я заставлю тебя носить темные очки, чтобы отпугивать веселых бабочек от моего слишком опасного мужа.
Дневник великого князя Константина Константиновича
19 октября. С.-Петербург
Павел[459] женился на О. В. Пистолькорс, как только ей удалось получить развод 86. Венчались в Ливорно. Дело осложняется тем, что Павел, как я слышал с различных сторон, дал Государю слово через Владимира, что не женится на О[льге] В[алериановне]. Положение Государя весьма затруднительно: чтобы быть последовательным и строго справедливым, ему надо бы поступать с Павлом, как было сделано с Мишей[460] в 1891 году, когда он без высочайшего разрешения женился 87.
Письмо Николая II императрице Марии Федоровне
20 октября. Ливадия
Моя милая, дорогая Мамá,
Прости меня, что что я так долго не отвечал на твое последнее письмо. Но оно совпало с двумя событиями, как ты знаешь, которые меня нравственно расстроили. Первое, конечно,– это свадьба дяди Павла. Я узнал об этом от Плеве из Петербурга, а ему сообщила мать m-me Pistolkors[461]. Несмотря на источник такого известия, я, желая проверить его, телеграфировал шифром дяде Павлу. На другой день я получил от него ответ, что свадьба совершилась в начале сентября в греческой церкви в Ливорно и что он пишет мне. Через 10 дней это письмо пришло. Вероятно, как и в письме к тебе, он нового ничего не сообщает, а только повторяет известные по прежним разговорам его доводы. Философов[462] мне передал, что в день отъезда своего за границу, дядя Павел приказал ему дать ему в вагон 3 миллиона рублей из своей конторы, что и было исполнено.
Из этого вполне ясно видно, что дядя Павел заранее решил привести свое желание в исполнение и все приготовил, чтобы остаться надолго за границею. Еще весною я имел с ним крутой разговор, кончившийся тем, что я его предупредил о всех последствиях, которые его ожидают, если он женится. К всеобщему огорчению, ничего не помогло. Имея перед собою пример того, как незабвенный Папá поступил с Мишей, нетрудно было решить, что делать с дядей Павлом.
Чем ближе родственник, который не хочет исполнять наши семейные законы, тем строже должно быть его наказание. Не правда ли, милая Мамá? Дядя Сергей меня очень просил назначить его опекуном над бедными детьми[463] и их имуществом, что теперь же и будет сделано. Дела их в хорошем состоянии. Во всей этой грустной истории остается открытым вопрос о признании брака законным или нет. В Учреждении об императорской фамилии
