Вечный ковер жизни. Семейная хроника - Дмитрий Адамович Олсуфьев
<Дмитровский уезд (продолжение)>
Сделав это отступление в область земельной политики, возвращаюсь к нашим соседям помещикам восточной части (Дмитровского) уезда. К северу от города Дмитрова в лесной и мало живописной части уезда старыми землевладельцами являлись Корсаковы, Поливановы, Гарднеры и Бугайские.
Начну с Бугайского, как самого древнего владельца, 250-летнего.
Это был тип совсем мелкого помещика, очень небогатого, совсем некультурного, т. е. малообразованного, некрепко привязанного к хозяйству и копающегося на своем участке почти как землевладелец-крестьянин из так называемых кулаков-скопидомов. Может быть поэтому, в силу его жизненной демократичности, крестьяне его ценили и уважали. «Идей» он никаких не проповедовал, да едва ли их и имел. Откуда происходил его род, не умею сказать — не из Польши ли? Но как-никак имение это оставалось в роду более 250 лет[144]. Слышал, что и после большевицкого переворота Бугайский ухитрился как-то долго удержаться в своем именьице. Но потом и его выселили.
О корсаковском гнезде Тарусове можно бы очень много сказать, но я не имею достаточных данных, да, кроме того, надеюсь, что оставшийся и находящийся ныне в беженстве представитель их рода Михаил Николаевич Корсаков, большой почитатель старины и семейных преданий, в свое время и в своем месте напишет и напечатает подробные сведения о своем роде и своем семейном гнезде. Я же сделаю здесь лишь общую характеристику высокопочтенной семьи Корсаковых. Корсаковы принадлежали к тому столбовому служилому русскому дворянству не богатому, но средне-состоятельному, высоко-культурному с крепкими моральными и политическими устоями. Семейный тип их мне представляется несколько педантичным, суховатым, но морально-собранным, трудолюбивым и «принципиальным».
Как назовете вы тот круг старого русского дворянства, к которому принадлежали Державины, Языковы, Карамзины, Пушкины, Лермонтовы, Тургеневы, Гончаровы, Глинки, Чайковские, Мусоргские, Римские-Корсаковы, Скрябины, словом тот круг, который создал свою русскую культуру, а со своими служилыми представителями — военными и гражданскими — Румянцевыми, Потемкиными, Суворовыми, Кутузовыми, Дохтуровыми, Коновницыными, Муравьевыми, Чичагиными, Бакуниными, Мордвиновыми и т. д., и всю русскую государственность?
В первой половине XIX столетия весь этот круг средне-богатого столбового дворянства стоял на верху русской образованности и светскости. Они все отлично говорили по-французски, имели светские манеры и обычаи, словом принадлежали в настоящем смысле слова к лучшему русскому обществу, но можно ли назвать их аристократией в том смысле, как есть аристократия английская, венгерская, польская?
Вот к этому-то лучшему кругу русского дворянства и принадлежали Корсаковы. Деды их служили — один в войсках Суворова, другой генерал-губернатором в Сибири; отцы были земцами, мировыми посредниками и т. п. Люди долга, люди чести, люди европейской образованности, люди культурного быта, люди службы государству и обществу — вот к какому кругу принадлежали Корсаковы. В нашу хаотическую эпоху, которую переживает Россия, спрашиваешь себя: неужели навек настало в России то царство «грядущего хама», которое предсказывал Мережковский? Неужели дворянство, столь ненавидимое нашими псевдопрогрессистами (в стиле Милюкова), но в то же время чествующими и Радищева, и Новикова, и Рылеева, и Муравьева, и всех декабристов, никогда не восстановит своей связи с землею, никогда не вернется к своей руководящей роли в службе государству и русской культуре, но навеки распылится и смешается в серой, беспринципной массе пошлого, истерического бесцветного мещанства? Тускло и неинтересно будущее России, если будет так.
Но признавая всю непобедимую силу современной нам мировой демократизации и уравнительности, мне думается, что русское дворянство, отказавшись от всяких политических привилегий, от 99 % своих земель, хоть один процент своих земельных владений, то есть свои гнезда и усадьбы, старые, уцелевшие, должно отвоевать или создать себе новые хотя бы самые малоземельные участки, чтобы восстановить свое вековое соприкосновение с землею и русским крестьянином-землевладельцем.
Имение Поливановых перешло им по женской линии от Абрама Сергеевича Норова, известного министра николаевской эпохи. Наши Поливановы были небогатые помещики, но прекрасные люди честных дворянских традиций, государственности и общественности[145].
Гарднеры стали дворянами недавно. Они имели знаменитый фарфоровый завод, прежде были крупными землевладельцами и людьми богатыми[146].
Верстах в 10 к югу от Дмитрова в живописной местности долины речки Яхромы находилось старинное имение и при нем женский Влахернский монастырь, основанный землевладельцами — старинным боярским родом Головиных. В эпоху, которую я описываю, оно принадлежало известному члену кадетской партии и одно время председателю Государственной Думы Федору Александровичу Головину[147].
Еще далее к востоку около Сергиева Посада было небольшое имение Мураново, имение Тютчевых, сына и внуков знаменитого поэта.
С Корсаковыми, Поливановыми, Головиными, Тютчевыми мы, Олсуфьевы, были всегда в самых лучших отношениях.
Упомяну еще в восточной части уезда имение Кристи, женатого на Трубецкой[148], имение [Голыгино] братьев Грузиновых, старший из которых в первые месяцы революции стал почему-то московским революционным генерал-губернатором[149], имение знаменитого художника Васнецова Абрамцево — некогда Аксаковых, потом купцов-меценатов Мамонтовых, потом Самариных. Упомяну еще о великолепном некогда имении князей Трубецких [Ахтырка], где проводили свое детство известные два брата философа[150], потом перешедшее к дворянам Матвеевым.
Если я упомяну еще о нашем недалеком соседе на западе от нашего Никольского, но уже в Клинском уезде, знаменитом Д.И. Менделееве, великом химике из старого дворянского рода, то я, кажется, переименовал все дворянские гнезда нашей округи, уничтожение которых Милюков до сих пор упорствует называть единственным, но великим завоеванием революции!
А я скажу, вспоминая всех наших соседей подряд по уезду при всем различии в оттенках политических мнений, начиная от консерваторов аристократов Бахметевых и Апраксиных, от консерватора мелкопоместного демократа Бугайского, и кончая кадетом Головиным, все эти люди гнезда Родионовых, Маклаковых, Корсаковых, Поливановых, Тютчевых, Васнецовых, Грузиновых, Менделеевых, Самариных были центрами культуры и прогресса в уезде, и все эти помещики-землевладельцы были не эксплуататорами, сосущими кровь народа, а искренними народолюбимцами.
Помещичья праздность и злоупотребление крепостного быта в мое время отошли уже в прошлое. Разбуженные великодушным призывом Царя-Освободителя к святому делу служения нашему темному и отсталому от своих западных соседей народу, дворяне-помещики моей эпохи и нашей московской округи в огромном, подавляющем большинстве все стремились честно послужить простому народу, считая себя его должниками по своему привилегированному положению материальному и культурному и, конечно, по многим сознаваемым грехам темного быта прошлого.
<Снова о земельном вопросе>
12/25 ноября 1926 года.
Ницца
Высказав такую похвалу дворянам землевладельцам Дмитровского уезда за народолюбивое и прогрессивное направление их деятельности в качестве помещиков и земцев, я считаю нужным сделать некоторые пояснения, оговорки и дополнительные замечания.
Я был хорошо знаком с деятельностью помещиков-дворян земцев Московской губернии. Знаком
