Юрий Беспалов - Людмила Зыкина. Издалека долго…

— Разумеется, нет. Я знаю, каких и сколько сил требует движение вперед во всякой сфере человеческих стремлений, и выше всего ценю это свойство человека. Знаю, что молодежи оно более присуще и легче дается. И я искренне аплодирую всякому своеобразному таланту. И в рок-музыке попадаются не так уж редко перлы самобытности, истинной художественности. Однако, ты сам же знаешь, я не переношу кичливые притязания посредственностей, их прямо-таки фанатическую нетерпимость к тому, что, как, по-моему, говаривал Репин, «не в приходе их секты». Подобные чувства испытываю и тогда, когда их представители, доморощенные модерновые барды, не обладающие ни талантом, ни знаниями, пытаются беззастенчиво эксплуатировать народную и классическую музыку, спекулируя ее непреходящими ценностями. Это боль, если хочешь, моего сердца.

Спустя десятилетие после нашего разговора Зыкина продолжала размышлять о том, что ее волнует в современной музыке, в беседе с группой журналистов в своем кабинете.

— Вот говорят, что сейчас любой мало-мальски умеющий петь и обладающий чувством ритма человек может стать вровень со многими исполнителями шоу-концертов. Умение еще не искусство, и такого человека нельзя отнести к категории художников. Им может быть субъект, движимый лишь коммерческим отношением к искусству, какую выгоду оно ему сулит. Ему абсолютно наплевать на то, что исполняемые им «сочинения» могут страдать неразвитостью музыки и текста, обилием отвлеченных поверхностных фраз, идущих не от сердца, а от пустоты в голове, которая, простите за откровенность, действительно бывает пуста, как барабан, как осенний лес, с точки зрения настоящего искусства, разумеется. Бывает и так, что один-единственный успех в одной песне, когда материал сочинения счастливо совпал с индивидуальностью, приводит исполнителей к мысли, что им все дозволено, что мастерством они овладели и теперь можно без труда пожинать плоды чуть ли не вровень с настоящими мастерами эстрады, такими, как Пугачева, Ротару, Лещенко, Леонтьев, Антонов… Нет, утверждение таланта, настоящего таланта, — всегда сложный, мучительный процесс. Так что найти свое творческое лицо в нашем многообразном мире совсем не просто. А у нас сплошь и рядом получается так, что, написав расхожий шлягер, псевдокомпозитор попадает в обойму популярных и, несмотря ни на что, его опусы продолжают распространяться многомиллионными телевизионными тиражами, единственная удача становится своего рода клише, в которое укладывается содержание всех его песен.

Главных бед в современной эстраде несколько. Одна — в песнях нет мелодии или она крайне редка. Без мелодии музыка немыслима, они неразрывны, и вся прелесть музыки — в мелодии, о чем часто забывают создатели песен. Вторая беда — у исполнителей отсутствует чувство стиля, они им просто не владеют. И, наконец, еще одна беда — в потере профессионализма. Это касается не только содержательности, но и средств выразительности, исполнительского мастерства. Ведь нередко за шумом и грохотом ансамблей скрываются не только бедность содержания, но и просто отвратительное владение инструментом, примитивность музыкальной формы.

Елена Дудина в роли молодой Зыкиной в сериале «Людмила».

Сегодня музыка заполнила нашу жизнь до предела. Она звучит повсюду, и редкое событие обходится без нее. Это накладывает на всех музыкантов особую ответственность, повышает значение их деятельности. Поэтому и странно слышать о том, что понятие «образование» довольно растяжимо, что эстрадному музыканту учиться как будто бы и не обязательно. И мне очень жаль, что талант теперь измеряется тусовочными категориями. Если человек искусства имеет много наглости или нахальства — как угодно — расталкивая налево и направо конкурентов по пути к деньгам и фальшивой славе, это хорошо, это ценится. Однако тусовка — не только стремление к легким и большим деньгам, ной к тому, чтобы ощутить себя на какое-то время большим человеком. Надо же как-то повыпендриваться перед согражданами своими смазливыми физиономиями, если они имеются. Если их нет, этих глупых, как обычно, физиономий, есть другие, горящие деловой активностью. Тотальное панибратство одних и тех же лиц, набившее оскомину. Тусовка вокруг какого-нибудь события становится сплошь и рядом важнее самого события. Где у нас классики поп-арта, вошедшие в историю культуры с нашими выдающимися писателями, сатириками? За рубежом это продвигают и культивируют, у нас — либо не хотят, либо не могут. Кто в этом виноват? Да сами музыканты и виноваты. Наши попсовики стремятся побыстрее предстать во всей своей подчас фиктивной красоте перед поклонниками, вместо того чтобы годами работать, совершенствуя стиль, находя свой язык, свою музыку. Появились кучи менеджеров, телохранители, билеты… Но нет, так и нет толковых продюсеров. Он должен быть на голову или даже две выше музыканта, с которым работает. Не побоюсь сказать, что это должна быть личность, фигура, мастер своего дела. Я не сторонница и не поклонница Майкла Джексона, но именно Квинси Джонс, потрясающий в прошлом джазовый трубач, композитор и аранжировщик, вылепил из Джексона фигуру мировой значимости.

Несколько слов о «фанерной мании», чем больна сегодня поп-культура. Не секрет, что фонограммой не гнушаются даже суперзвезды мировой сцены. Например Мадонна. Многие западные музыканты и звукотехники, о чем вы знаете не хуже меня, признают, что во время турне тех или иных ансамблей «фанера» используется поп-артистами на все 100 %. Под «фанеру» не только поют, но и играют. А рок-музыкантов старого и нового поколения, которые работают «вживую», остается все меньше и меньше. Вот этот момент меня и задевает больше всего. Ведь возможности современной звукозаписывающей техники позволяют с помощью реверберации, наложений, повторений и т. д. и вовсе безголосому человеку запеть не хуже любой эстрадной звезды. Может, устроителям шоу в рекламе или при приобретении билетов обязательно извещать о том, что в концерте целиком или частично используется фонограмма. Так было бы справедливо. Но кто на это согласится? Я не умею петь под фонограмму. На больших стадионах, правда, тяжело петь без фонограммы. В маленьких же залах под фонограмму никогда не объяснишься в любви.

В заключение беседы на вопрос корреспондента «Комсомольской правды» (И. Мастыкиной), какой жанр музыки больше всего симпатичен Зыкиной, помимо песни, она ответила: «Джаз». У Зыкиной действительно была большая коллекция грампластинок и магнитных лент с записями джазовой музыки, которой она увлекалась еще в юности. Правда, и в зрелом возрасте она при любом удобном случае интересовалась новинками в современной джазовой музыке. В 1972 году на гастролях в 55 городах США с оркестром народных инструментов имени Н. Осипова, несмотря на чрезвычайно плотный график выступлений, певица не отказала себе в удовольствии послушать в Вашингтоне выдающегося американского пианиста, композитора и дирижера джаза Эдуарда Кеннеди (Дюка) Эллингтона, автора сотен музыкальных композиций, удостоенного многочисленных почетных научных степеней и наград, в том числе и медалью Свободы — высшей в США наградой для гражданских лиц. И когда в июне 1974 года при встрече с президентом США Р. Никсоном на сцене Большого театра после концерта мастеров искусств, в котором певица принимала участие, она, оказавшись рядом с главой Белого дома, не удержалась (через переводчика) от вопроса к нему: «Что нового, господин президент, в творчестве Дюка Эллингтона?» (Президент США был большим поклонником музыканта. — Ю.Б.) Никсон ответил, что Дюк по-прежнему молод духом, полон энергии и работает над несколькими сложными произведениями, в том числе операми и балетами. А затем сам спросил Зыкину: «Вы его почитательница?». «Я любила и люблю джаз в исполнении замечательных артистов, а Дюк Эллингтон — одна из самых крупных и ярких фигур в музыкальном мире США», — ответила певица. «Он, видимо, был удовлетворен моим ответом, улыбнувшись и слегка кивнув головой в знак согласия», — вспоминала Людмила Георгиевна.