Саймон Монтефиоре - Красный монарх: Сталин и война

– Если мы не возьмем Майкоп и Грозный, мне придется заканчивать войну.

Тимошенко и Хрущев стремительно отступали к Сталинграду. Маршал попросил подкреплений, но получил резкий ответ Верховного: «Если бы дивизии продавались на базаре, то я бы купил вам парочку, но, к несчастью, они не продаются».

И вновь фронт Тимошенко начал разваливаться под ударами немецких танков и пехоты. 4 июля Верховный саркастически поинтересовался у маршала:

– Триста первая и двести двадцать седьмая дивизии действительно окружены и вы сдаетесь врагу?

– Двести двадцать седьмая отступает, – ответил Тимошенко. – Что же касается триста первой, то мы не можем ее найти.

– Ваши предположения похожи на ложь. Если вы продолжите терять дивизии с такой же скоростью, как сейчас, то скоро вам некем будет командовать. Дивизии не иголки, потерять их очень сложно.

У Гитлера от успехов наверняка закружилась голова. Он разделил свои силы на две части. Одна группа армий наступала через Дон на Сталинград, а другая двигалась на юг, к кавказским нефтяным месторождениям.

После потери Ростова-на-Дону Сталин издал еще один жестокий указ, известный как «Ни шагу назад!». Документом повелевалось расстреливать паникеров и трусов на месте. Началось формирование заградительных частей, которые располагались за линией фронта, отлавливали и расстреливали тех, кто колебался и уходил с передовой. Несмотря на эти сверхжесткие меры, остановить продвижение немцев не удалось. Южная армейская группа вермахта «А» ворвалась на Кавказ.

4 и 5 августа Сталин, Молотов и Берия почти две ночи не выходили из кабинета. Немцы в это время взяли Ворошиловск (Ставрополь) и устремились к Грозному и Орджоникидзе (Владикавказу). На Волге они приближались к Сталинграду. 6-я армия фон Паулюса должна была взять город и рассечь Россию надвое.

12 августа в обстановке надвигающейся катастрофы в Москву прилетел Уинстон Черчилль. Он хотел лично сообщить советскому руководителю, что в ближайшее время Второй фронт открыт не будет. Свою миссию британский премьер-министр сравнивал с «доставкой льда на Северный полюс». Молотов встретил Черчилля в аэропорту и отвез в отведенную резиденцию. Британец обратил внимание на то, что стекла в «паккарде» не меньше пяти сантиметров толщиной.

– Так надежнее, – объяснил Вячеслав Молотов.

Сталин и Берия отнеслись к приезду Черчилля очень серьезно. Безопасность британского премьера обеспечивали 120 человек. Охрана вокруг Кремля была удвоена. Иосиф Виссарионович решил поселить гостя с Туманного Альбиона в собственной резиденции, на даче № 7 в Кунцеве. Как обычно, он старался все держать в тайне. Лишь спустя шестьдесят лет британцы узнали, что их руководитель останавливался на даче Иосифа Сталина. Может, вождь хотел отплатить Черчиллю добром за то, что тот поселил Молотова в Чекерсе.

Черчилль в гостях у Сталина. Мальборо против Веллингтона

В Кунцеве Черчилля принимал крепкий подтянутый мужчина, похожий на адъютанта княжеской семьи. Британца ввели в столовую Сталина. Длинный стол был заставлен яствами и деликатесами, которые только может иметь правитель огромной империи. Премьер-министр с любопытством попробовал несколько блюд.

Черчилль описывал загородный дом Сталина следующим образом: «Окруженный забором почти пятиметровой высоты, который охраняется с обеих сторон, этот огромный прекрасный дом утопает в садах и еловом лесу. Территория поместья составляет двадцать акров. Вокруг удобные дорожки для прогулок, фонтаны и большой стеклянный аквариум с золотыми рыбками. Меня провели через просторную приемную комнату в спальню и ванную. Обе эти комнаты немногим уступали по размерам приемной. Электрический свет был таким ярким, что слепил глаза. Все сверкало, кругом царила идеальная чистота».

После трехчасового отдыха Черчилля, Гарримана и британского посла, сэра Арчибальда Кларка Керра, повезли в Кремль. С русской стороны во встрече принимали участие Сталин, Молотов и Ворошилов. Последний сейчас отказался от своей основной профессии и стал дипломатом. Он прилагался к представлениям, которые разыгрывали с иностранными дипломатами Иосиф Сталин и Вячеслав Молотов, в качестве шута.

Уинстон Черчилль решил начать с плохих новостей. Второго фронта в этом году не будет, сообщил он русским союзникам. Сталин, которого ждало крупное сражение на Волге, отреагировал на слова британского премьера с сарказмом.

– Невозможно выигрывать войны, не рискуя, – заметил он и добавил после небольшой паузы: – Напрасно вы так боитесь немцев.

Черчилль проворчал, что Британия сражалась с Гитлером один на один в 1940 году. Покончив с неприятной частью своей миссии, он сообщил, что британцы и американцы намерены провести операцию «Факел», направленную на захват Северной Африки. Цели операции премьер проиллюстрировал при помощи рисунка крокодила с мягким брюхом и большого глобуса, который стоял в соседней со сталинским кабинетом комнате. Сталин проявил проницательность и интуицию, тут же перечислив собеседнику причины, по которым операция «Факел» вполне могла иметь смысл. «Это показывало, что русский диктатор быстро соображает и неплохо владеет принципами военной стратегии», – писал позже Черчилль.

Затем Иосиф Виссарионович еще больше удивил гостей.

– Да поможет Бог вашему предприятию! – неожиданно сказал он.

Утром следующего дня состоялась встреча между Черчиллем и суровым дипломатом Молотовым. Британский премьер предупредил русского собеседника:

– Сталин делает большую ошибку, грубо обращаясь с нами, после того как мы так далеко зашли.

– Сталин – очень мудрый человек, – ответил Молотов. – Вы можете быть уверены в том, что, как бы он ни был резок, он все понимает.

В 11 часов Сталин и Молотов в сопровождении постоянного переводчика Павлова приняли Черчилля в Маленьком уголке. Британскому премьер-министру был вручен меморандум. В нем русские упрекали Запад в том, что Лондон и Вашингтон тянут с открытием Второго фронта, и насмехались над трусостью британцев.

– Только беспримерная храбрость советских войск заставляет меня простить обвинение в трусости, – пробурчал Уинстон Черчилль и пустился в одно из своих типичных витиеватых рассуждений.

В нем он доказывал, насколько Запад предан своим русским союзникам. Он постоянно обращался к своему переводчику Данлопу, работой которого был явно недоволен:

– Вы ему это сказали? Перевели?

– Слова ничего не значат, – с улыбкой заметил Сталин. – Важен дух человека.