Чужое имя. Тайна королевского приюта для детей - Джастин Коуэн
Когда их секретные запасы истощались, они переходили к поискам еды в других местах. Идеальная цель находилась по соседству с игровой площадкой. Территория «Сада Победы» была строго запретной для найденышей, но это не останавливало Дороти и ее сообщниц от скрытого проникновения через незапертые ворота и объедания морковкой, ряды которой казались бесконечными. Они возвращались в спальню незамеченными, но их желудки, казалось, были готовы взорваться. И это происходило. Хотя их не ловили на воровстве, но оранжевая рвота на полах туалетов вскоре выдала их.
Не менее трудной проблемой, чем недостаток еды, была растущая изоляция найденышей. Многие молодые члены персонала, которые в целом были менее жестокими, чем «сестры», психически изношенные после десятилетий службы в госпитале, уволились для работ на нужды фронта. Хотя госпиталь никогда не был жизнерадостным местом, военные годы были особенно мрачными. Единственная связь со внешним миром появлялась по воскресеньям, когда девочкам разрешалось покидать территорию для прогулки. Их стандартная школьная форма дополнялась коричневыми фетровыми шляпами с эмблемой школы: овца с веточкой тимьяна во рту. Эмблема являлась частью герба госпиталя; на полном гербе также был изображен беззащитный голый младенец, лежавший под овцой. Овца символизировала невинность, а тимьян (от греческого thymus, «мужество») обозначал силу. Моя мать усматривала в этом нечто более зловещее:
Сразу приходит на ум, что ягненок выглядит более чем уместно. Разве все мы, девочки из госпиталя, не были «жертвенными овцами», собранными в стадо и выращенными ради того, чтобы быть принесенными в жертву на бойнях, то есть в домах богачей?
Надев свои коричневые фетровые шляпы, найденыши проходили через большие железные ворота, выходившие на Челхэм-роуд. Справа находился городок Беркхамстед, но они редко поворачивали в ту сторону, а когда это случалось, им не разрешали заходить в магазины или останавливаться и рассматривать витрины. Как правило, они отправлялись в редко населенную сельскую местность и в так называемый «Лес Ворчуна», густо заросший ежевикой, где девочкам разрешали собирать ягоды, которые потом использовались на кухне для десертов.
Должно быть, эти практически неотличимые девочки в фетровых шляпах, молча шествовавшие в «крокодильем строю» по проселочной дороге, представляли собой странное зрелище. Однако лишь немногие видели их – то есть до 1942 года, когда все изменилось.
Наверное, девочки были взволнованы и напуганы, когда впервые встретили группу солдат, идущих по обочине дороги, или увидели конвой, возникший словно из ниоткуда: серые или оливковые военные машины, следовавшие в колонне. Машины были наполнены американцами, но не такими, каких дети могли видеть раньше. Дороти видела и слышала американские мультфильмы и комиксы, когда в госпитале показывали «Белоснежку и семь гномов» в школьной аудитории. Но это были первые американцы во плоти и крови, которых она видела. Дороти была зачарована их непосредственностью; тем, как небрежно они прислонялись к дверным косякам и фонарям, разговаривали громче и смеялись чаще, чем английские солдаты. Иногда они улыбались и окликали девочек, проходя мимо, а Дороти хихикала и старалась разобрать их фразы для дальнейшей практики. Улыбки, дружелюбные слова и одобрительные взгляды были чем-то невиданным в жизни найденышей, и короткие встречи производили глубокое впечатление.
Во время одной из предписанных детских прогулок американский солдат посмотрел прямо на Дороти и окликнул ее: «Привет, Веснушка!» Хотя она не понимала, что веснушки выделяют ее на общем фоне, но была рада, что ее заметили. Дороти и другие девочки начали скандировать приветствия и обращения к военным конвоям, проезжавшим мимо. Брось мне жвачку, парень! В ответ солдаты подбрасывали пластинки американской жвачки, которые падали в протянутые руки.
История со жвачкой, которую бросали в воздух из военных конвоев, была уже знакома мне по одному из редких рассказов матери, которыми она делилась со мной в детстве. Она не раз описывала эту сцену, хотя и без намеков на тайны, окружавшие годы ее детского становления. Среди американских солдат было принято раздавать жвачку, включенную в их военные пайки. Всегда в поиске новых друзей, американцы пользовались жвачкой, чтобы завязывать отношения с местными жителями. Но моя мать явно чувствовала, что ей было уделено особое внимание. Я помню, как сияли ее глаза, а уголки рта изгибались в улыбке, когда она описывала этот маленький добрый жест. Только из ее рукописи я узнала, что если бы Дороти и ее товарищей застали жующими контрабандную жвачку, то последовало бы серьезное наказание за пристрастие к «отвратительной американской привычке». Правила и последствия их нарушений не слишком отличались от дома моего детства, где жвачки не было и в помине. В одном из редких случаев, когда подруга одолжила мне пластинку и моя мать увидела меня жующей, она быстро дала понять свое недовольство. «Ты похожа на корову, жующую сено», – сказала она с гримасой отвращения.
Дороти не знала, почему американцы появились в Англии в 1942 году, когда началась подготовка к вторжению союзных сил во Францию. Ей не было известно, что Германия покорила большую часть Европы или США вступили в войну после нападения на Перл-Харбор. Фактически она почти ничего не знала об американцах, и то же самое можно было сказать об американских пехотинцах, когда речь шла о Британии. Министерство обороны США предприняло попытку просвещения более двух миллионов военнослужащих по вопросу культурной интеграции с помощью брошюры «Инструкции для американских военнослужащих в Британии», часть которой была посвящена пропаганде с целью подъема боевого духа: «ТЫ отправляешься в Великобританию как участник Союзной наступательной инициативы, чтобы столкнуться с Гитлером и побить его на его собственной территории»[80]. Текст брошюры в основном был сосредоточен на практических соображениях, которые могут возникнуть у военнослужащих за рубежом, таких как преодоление языкового барьера (в Америке грузовик – это track, а в Англии – lorry) и советы о том, как поладить с местными жителями. В одном разделе американцев предупреждали не распространяться об американской революции. В другом разделе сообщалось, что сдержанный стиль общения британцев не является признаком недружелюбия: «Если британцы сидят в поезде или автобусе, не желая заводить разговор с вами, это
