Арнольд Веймер - Мечты и свершения

И вот вынут последний кирпич. В ночь, когда решили бежать, женщины уложили на свои места чучела, одев их в тюремную одежду и набив всем, что только нашлось в камере, и накрыв одеялом. Создавалось полное впечатление лежащего человека. В строгой очередности заключенные пролезали в пролом и по веревочной лестнице спускались вниз. Мгновенно они исчезали, направляясь на условленные квартиры. Вся эта операция была проведена так четко, что надзиратели обнаружили побег только утром после свистка, когда никто из «спящих» в женской камере на него не отреагировал. Среди бежавших были сестры Тельман, осужденные на пожизненную каторгу, подследственные Моргенсон и Прууль, а также Виллу Клементи и Хельми Нийнеберг.

Некоторое время они скрывались на конспиративных квартирах, ожидая решения партии о своей дальнейшей судьбе. Было решено переправить их через границу в Советский Союз, чтобы они могли укрепить там здоровье, после чего уже определить, как поступить с ними дальше. Переправка через границу была возложена на Круузамяэ, который предложил использовать морской путь как менее опасный, поскольку сухопутная граница с Советским Союзом строго охранялась и даже добраться до границы было делом весьма нелегким.

Потребовалась довольно большая рыбацкая лодка, способная вместить всех. После продолжавшихся некоторое время расспросов и поисков Круузамяэ удалось договориться с одним рыбаком, у которого была подходящая лодка. К назначенному часу женщины собрались в условленном месте и сели в лодку. Лодка отчалила. Спустя немного времени неожиданно появились двое мужчин, которые прятались в лодке, и скомандовали: «Руки вверх, вы арестованы». Щелкнули наручники. Лодка продолжала бороздить воду. Как потом рассказывала одна из бежавших, она со страхом следила за тем, куда повернет лодка, если — в море, то, очевидно, всех тут же расстреляют, если — к берегу, то дело может кончиться водворением в тюрьму. Позже выяснилось, что о побеге узнал провокатор. Так начатая удачно операция закончилась провалом.

Заметим, кстати, что ни того, кто сделал пролом в стене, ни тех, кто помогал совершить побег, охранка обнаружить не смогла.

Виллу Клементи после водворения в тюрьму продолжала борьбу с надзирателями и администрацией. Ее часто сажали в карцер, в результате она заболела одной из самых опасных в тюремных условиях болезней — туберкулезом, от которого и погибла. Отказать родным в выдаче тела власти не решились. Товарищи устроили ей гражданские похороны, множество таллинских пролетариев участвовали в похоронном шествии, вылившемся в демонстрацию против тюремных порядков.

Наша сила — в единстве

Околько заключенных, столько и мечтающих о побеге. Все вынашивают способы побега и при благоприятных условиях его осуществляют. Так было и со мной. Попытку бежать я предпринял, когда еще сидел в тюрьме «Сирина». Как-то вечером заключенных погнали набивать новой соломой тюфяки. Нас было 10–12 человек, то есть около половины «населения» камеры. Идти надо было на второй этаж склада, находившегося рядом со зданием тюрьмы. Сопровождал нас надзиратель, который тоже поднялся с нами и следил, чтобы никто не нарушал порядок.

Со второго этажа склада был хорошо виден весь двор. Набив мешок, я сел возле двери и стал смотреть, что делается снаружи. Мне представилась следующая картина: большой тюремный двор разгорожен надвое дощатым забором — на передний и задний. Мы находились в переднем дворе, отсюда ворота выходили прямо на улицу, у ворот стоял стражник. Наблюдая, я заметил, что тот же стражник отворяет и ворота в задний двор. Когда он отходит, у ворот, выходящих на улицу, стражи нет. Мгновенно я решил воспользоваться этой возможностью, второго случая могло не подвернуться. К тому же мне, пожизненному заключенному, терять было нечего: больше не прибавят. Но стражник, открыв задние ворота, вернулся на место. Теперь оставалась одна возможность: выскочить на крышу, перебежать по ней до наружной стены, спрыгнуть на землю — и ты на воле. Это был идеальный план при условии, если бы снаружи ожидала помощь. Рассчитывать на это было невозможно, и я решил все равно рискнуть. Тюрьма стояла на склоне холма, а бежать надо было вниз, к городу. Следовало описать небольшую дугу и, обежав тюрьму, свернуть на улицу Катусепапи, находившуюся примерно в 200 метрах от того места, где я прыгну со стены. Был еще один вариант: оказавшись внизу, свернуть налево и по узкому коридору, отделявшему целлюлозную фабрику от тюрьмы, направиться во двор фабрики, где хранилась балансовая древесина и за которой можно было спрятаться. Хорошо, что я отказался от второго варианта, позже я узнал, что в этом коридоре — между тюрьмой и фабрикой — обычно дежурил полицейский шпик. Так что я почти обязательно столкнулся бы с ним.

Вариант с улицей Катусепапи устраивал меня больше, поскольку в самом начале этой улицы жил один мой родственник. Правда, адрес его я знал, но никогда у него не бывал, последнее обстоятельство, конечно, осложняло дело, так как в спешке можно было и не найти нужный дом.

Одежда на мне была не тюремная, полосатая, какую потом носили заключенные, а обычная рубашка из мешковины и такие же штаны, которые могли сойти за рабочую одежду. Таким образом, я мог двигаться по улицам, не вызывая особых подозрений…

Все набили свои мешки соломой, по команде взвалили их на плечи и направились обратно в камеру. Один заключенный был болен, и кому-то надлежало набить и его мешок, я без долгих слов взял эту задачу на себя и вторично отправился на склад.

Быстро набив мешок, я лег возле окна и стал смотреть вниз. Прошло немного времени, и появился заместитель начальника тюрьмы, он направился к заднему двору. Стражник сразу покинул наружные ворота, чтобы отпереть задние, и, когда он их отпер, а затем запер, у меня мелькнула мысль, что если я теперь тронусь, то он первым делом побежит к наружным воротам, а с заднего двора его начнет звать заместитель начальника. Таким образом я выиграю какое-то время. Мои расчеты оказались правильными.

Как только я выскочил из дверей и добежал до наружной стены, послышался крик надзирателя из сарая: «Стой, стой!» Через секунду я был за тюремной стеной и сразу побежал с горы к улице Катусепапи. Стена была довольно высокая, и, спрыгнув, я вывихнул ногу. Бежать было очень больно. Все же я успешно достиг поворота. Но здесь произошло непредвиденное.

На углу работала группа мужчин, которые мостили улицу. Когда я пробегал мимо, один из них, довольно испитого вида человек, пытался преградить мне дорогу. Я сказал ему, что не сделал никому ничего плохого, что я коммунист, а не уголовник. Но он либо не понял, либо не хотел ничего слышать и побежал за мной. Скоро он догнал меня и стукнул лопатой как раз по больной ноге. От боли я упал. Тут подоспели стражники…