Константин Кайтанов - Повесть о парашюте

Сноп снарядов и пуль прошел под летчиком, а немец с набором высоты вышел из атаки.

Все это длилось не больше пяти — семи секунд. Снова энергично действуя руками, парашютист выбрал стропы и начал скользить, но повторной атаки не последовало. Убедившись, что в воздухе стало спокойно, Кучма прекратил скольжение и благополучно достиг земли.

— Ну и как, страшно вам было тогда? — спросил я полковника.

— Нет, страшно не было, — покачал он головой. — Наоборот, моя мысль была отчетливой, я ощущал прилив сил. Страшно стало уже на земле, когда я немного отдохнул, успокоился и мысленно пережил все случившееся…

И поскольку подобных случаев, когда гитлеровцы охотились за нашими сбитыми летчиками, было немало, приходилось охранять своих пилотов, спускающихся на парашютах, отгонять не в меру ретивых вояк люфтваффе, жаждавших легких побед.

Задолго до начала войны я обнаружил однажды интересное явление, которое впоследствии было использовано для спасения летчика, опускающегося на парашюте.

Из-за несовершенства тогдашних методов расчета у нас при вывозке парашютистов случалось немало ошибок, и парашютисты частенько приземлялись вне аэродрома, на неподготовленные площадки, а то и еще хуже — на здания, деревья, сарайчики и т. п. В большинстве случаев все обходилось благополучно, но иногда бывало и так, что приземлившийся парашютист получал травмы.

Как — то я вывез на прыжок одного парашютиста и, твердо уверенный в правильности своего расчета, подал команду «прыжок». Курсант, всецело доверяясь мне, по всем правилам отделился от самолета. Парашют раскрылся нормально, и, снижаясь, мой ученик рукой приветствовал меня. Однако скоро выяснилось, что приветствовать меня было не за что. Наблюдая за тенью парашюта, скользящей по земле, я с горечью убеждался, что курсант до аэродрома не дотянет и приземляться будет прямо на железнодорожные пути станции Гатчина — Балтийская.

Как помочь парашютисту достигнуть аэродрома?

Вдруг у меня мелькнула мысль: а что, если зайти на самолете несколько сверху парашюта, под углом тридцать— сорок градусов и дать полный газ мотору. Воздушная струя, идущая от винта, должна подбросить парашютиста вверх и увлечь его вперед.

Я зашел сверху поближе к куполу и в момент, когда парашютист и мой самолет были примерно в одной горизонтали, дал полный газ мотору.

Через несколько секунд я вошел в левый вираж и сразу увидел, что моего курсанта поддуло вверх, и он, сильно раскачиваясь, значительно продвинулся к ближней границе аэродрома.

Второй маневр дал такой же результат. И, поскольку высота парашютиста составляла всего около ста метров, третий заход я делать не стал. Да в нем, впрочем, уже и не было надобности. Курсант приземлился на границе аэродрома, миновав полосу препятствий.

Так, двумя заходами своего самолета, я значительно «протащил» парашютиста в нужном мне направлении. Этот способ мы с Евдокимовым проверяли потом несколько раз на других парашютистах и всегда с положительным эффектом. Однако о том, что этот наш эксперимент может пригодиться когда-нибудь, да еще и в военных условиях, я и не помышлял. Но вот несколько лет тому назад я с большим удовольствием прочел очень интересную книгу воспоминаний нашего замечательного аса, летчика-истребителя А. Ворожейкина. Прелюбопытная история содержится в этой книге.

Во время воздушного боя над передним краем противника гитлеровцы подожгли самолет штурмана авиаполка капитана Петрунина. Ему пришлось прыгать с парашютом, и снижался он прямо на укрепления противника.

Казалось, ничем ему помочь нельзя. Кружась на своей машине очень близко от спускающегося Петрунина, летчик Андрей Боровых заметил, что когда он пролетает близко от купола, то парашютист, как будто бы поднимается вверх и устремляется в сторону полета его самолета. Появилась слабая надежда, повторяя эти виражи, утянуть за собой парашютиста.

По примеру Боровых вокруг Петрунина стали кружить другие летчики, и парашютист, попадая в завихрения, вызванные работой воздушных винтов, действительно стал снижаться значительно медленнее, постепенно продвигаясь по горизонтали вслед за самолетами все ближе к своему переднему краю.

Наземные войска противника вначале не стреляли, уверенные, что летчик опустится прямо к ним в руки. Они открыли огонь, когда Петрунин, увлекаемый воздушными струями своих самолетов, миновал линию фронта и оказался над нашей территорией. Но было уже поздно. Петрунин приземлился у своих. Так, при помощи виражей, летчики «утянули» парашютиста к своим, показав яркий пример товарищеской выручки.

Во время войны вошла в правило также охрана своего самолета, когда он, поврежденный, выходил из боя и «тянул» на свой аэродром или же шел на вынужденную посадку. Даже после того, как вынужденная посадка была совершена, экипажи других самолетов своим огнем помогали потерпевшему аварию отбиться от врагов, скрыться в лесу, указывали направление отхода, а если позволяли местность и условия — производили посадку вблизи вынужденно севшего самолета, забирали людей и взлетали — нередко под огнем противника.

Эта традиция брала начало еще с времен гражданской войны и Халхин-Гола. Именно там произошел случай, который получил широкий отклик не только в нашей, но и в зарубежной печати. Во время воздушного боя с японскими самураями был сбит командир авиаполка В. Забалуев.

Обстановка сложилась так, что продолжать полет было невозможно. Машина горела, высота катастрофически падала. Пришлось воспользоваться спасательным парашютом и приземляться в тылу врага.

Летчик С. Грицевец, летавший вместе с Забалуевым на выполнение задания, видел, куда приземлился его командир, и решил во что бы то ни стало вызволить его из беды. Рискуя поломать свою машину на неподготовленной площадке и тоже оказаться в тылу врага, Грицевец приземлился на своем истребителе около Забалуева, посадил его за бронеспинку своего самолета, взлетел и благополучно добрался до своего аэродрома. За спасение командира в сложнейшей обстановке С. Грицевец был удостоен второй золотой медали Героя Советского Союза.

Крылатая пехота

…Один за другим они вышли из небольшого домика и осторожно, гуськом направились в темноту. Черные тучи заволокли все небо. Не видно ни зги. Впереди шел командир. Хорошо зная дорогу, он ни на минуту не замедлял шага.

Вот и самолет. Парашютисты по очереди забрались в кабину. Последним вошел командир. Быстро оглядев всех, он дал команду, и тяжело груженная машина с трудом оторвалась от земли. Набрав высоту, самолет лег курсом на юг. Экипаж вел машину вслепую, по приборам.