Сергей Кремлев - 7 побед Берии. Во славу СССР!

Об использовании репатриантов и спецпереселенцев на строительстве объектов Первого главного управления (т. Берия).

О плане добычи П-9 (кодовое наименование урановой руды. — С.К.) в Польше (тт. Берия, Завенягин)

О результатах проверки анонимного письма о непорядках в Советском акционерном обществе «Висмут» (тт. Мешик, Вознесенский, Маленков, Берия).

Не исключаю, что читатель утомился, всего лишь пробегая глазами этот перечень, а Берии приходилось перечисленные вопросы (и множество других вопросов, здесь не перечисленных) решать. Причём в поле зрения Лаврентия Павловича находились практически есе вопросы, находящиеся в ведении Спецкомитета.

Так вправе мы или не вправе сказать сегодня, что создание атомной отрасли и решение Атомной проблемы — это итог комплексных усилий сотен тысяч наших соотечественников: учёных, инженеров, разведчиков, строителей, производственников, но личный вклад в этот коллективный успех Лаврентия Павловича Берии надо определить как наиболее выдающийся. Эта его работа имела для суверенного будущего Большой Страны не меньшее значение, чем его военная работа на Победу 1945 года.

Берия умел объединить работу многих в единое целое. И тем, что Советский Союз ликвидировал атомную монополию США так быстро, мы обязаны его организаторскому и человеческому таланту. А ликвидация угрозы атомного диктата США была тогда действительно вопросом жизни и смерти России!

Уже в 1949 году, когда первая бомба была испытана, Сталин как-то сказал в узком кругу, что если бы мы запоздали со своей бомбой на год-полтора, то, наверное, «попробовали» бы её на себе.

Так оно и было бы.

О БЕРИИ, кураторе Атомной проблемы, надо бы написать — исключительно по документам — отдельную книгу. И одна эта тема, если раскрывать её так, как она того заслуживает, то есть полностью, во всех её аспектах, заняла бы, по моим оценкам, примерно 1000-страничный том. Поэтому множество «атомных» сюжетов, связанных с Лаврентием Павловичем, окажется за пределами этой книги. И чтобы суть «атомной» деятельности Берии и её значение для России была понятнее, я далее обращусь к свидетельствам ряда крупных «атомных» отечественных фигур, работавших в нашем ядерном оружейном комплексе в разное время.

Эти оценки невозможно оспорить никому и никак!

Начну, конечно, с академика АН СССР Юлия Борисовича Харитона — легендарного среди атомщиков «ЮБ», трижды Героя Социалистического Труда, на протяжении почти сорока лет — с 1946 года — Научного руководителя Саровского ядерного оружейного центра (КБ-11, п/я Г-4665, Всесоюзного НИИ экспериментальной физики).

Вначале — цитата из небольшой книги Ю.Б. Харитона и Ю.Н. Смирнова (тоже физика-оружейника) «О некоторых мифах вокруг советских атомного и водородного проектов». Цитирую по имеющейся у меня ксерокопии машинописного текста, этот текст подписан Юлием Борисовичем 4 января 1993 года и является наиболее аутентичным.

«Искажения исторической правды возникают, как мы знаем, не только вследствие субъективных оценок рассказчиков, чрезмерной секретности, ограничивающей доступ к информации, или просто по недоразумению. Почва для различных домыслов появляется и тогда, когда правда замалчивается из-за политических установок и соображений, как, например, в случае Л.П. Берии. Нет правды сегодня — значит, будут мифы завтра.

Известно, что вначале общее руководство советским атомным проектом осуществлял В.М. Молотов. Стиль его руководства и, соответственно, результаты не отличались особой эффективностью.

И.В. Курчатов не скрывал своей неудовлетворённости.

С переходом атомного проекта в руки Берии ситуация кардинально изменилась.

Берия придал всем работам по проекту необходимый размах и динамизм.»

Писал Харитон в 90-е годы и так:

«Этот человек. обладал. огромной энергией и работоспособностью. Наши специалисты, входя в соприкосновение с ним, не могли не отметить его ум, волю и целеустремлённость. Убедились, что он первоклассный организатор, умеющий доводить дело до конца. Может быть, покажется парадоксальным, но Берия, не стеснявшийся проявлять порой откровенное хамство (замечу, что для деликатнейшего Юлия Борисовича и просто бранное слово было уже «экстримом», что знают все, его знавшие. — С.К.), умел. быть вежливым, тактичным и просто нормальным человеком. Проводившиеся им совещания были деловыми, всегда результативными, и никогда не затягивались. Берия был быстр, не пренебрегал выездами на Объекты и личным знакомством с результатами работ. По впечатлению многих ветеранов атомной отрасли, если бы атомный проект страны оставался под руководством Молотова, трудно было бы рассчитывать на быстрый успех в проведении столь грандиозных по масштабам работ.»

А вот как в 1995 году в коллективной монографии «Создание первой советской ядерной бомбы» оценивал Берию академик Петросьянц, знавший его деловым образом со времён войны:

«.Будучи по природе своей очень умным человеком, с хорошей технической хваткой (в молодости окончил механико-строительное техническое училище, увлекался архитектурой), он стал в предвоенные и военные годы крупнейшим организатором военной техники. Курируя по поручению Сталина военные отрасли промышленности в годы войны, руководя соответствующими наркоматами, он сумел наладить выпуск многих тысяч танков, самоходных артустановок, многих миллионов боеприпасов, снарядов, обеспечивал в тылу бесперебойную работу металлургии — чёрной и цветной, и др.

Среди всех членов Политбюро. и других высших руководителей страны Берия оказался наиболее подготовленным в вопросах технической политики и техники. Всё это я знал не понаслышке, а по личным контактам с ним по многим техническим вопросам, касавшимся танкостроительной и ядерной тематики.

Он придал всем работам по ядерной проблеме необходимые размах, широту действий и динамизм. Он обладал огромной энергией и работоспособностью, был организатором, умеющим доводить всякое начатое им дело до конца (предлагаю сравнить эту оценку с независимой оценкой Ю.Б. Харитона. — С.К.). Часто выезжал на объекты, знакомился с ходом и результатами работ, всегда оказывал необходимую помощь и в то же время резко и строго расправлялся с нерадивыми исполнителями, невзирая на чины и положение (пусть читатель не думает, что речь — о расстрелах, Берия просто снимал нерадивых. — С.К.). В процессе создания первой советской атомной бомбы его роль была в полном смысле слова неизмеримой.»

Чтобы понять весомость этого мнения, надо знать, кем был человек, его высказавший. Андраник Мелконович Петросьянц в 1933 году после окончания Уральского политехнического института начал рядовым инженером на Уральском заводе тяжёлого машиностроения им. С.Орджоникидзе и быстро вырос там до главного инженера. В 1939 году он был назначен членом коллегии и заместителем наркома тяжёлого машиностроения, а с 1940 года — первым заместителем наркома станкостроительной промышленности. С октября 1941 года — заместитель наркома танковой промышленности.