Александр Беленький - Властелины ринга. Бокс на въезде и выезде

Девятый раунд и начался для Ляховича неудачно, и проходил плохо. Кто это говорил, что у Бриггса неважно с выносливостью? Ах, да – я говорил. Ну так все говорили. А американец взял и несколько раз засадил свой левый снизу-сбоку. Ляхович тоже в долгу не оставался. Как-то правым боковым он поставил Бриггса на одну ногу – вторая оторвалась от пола, но в целом в разменах, а теперь они стали довольно частыми, Бриггс выглядел лучше. Ну ничего, это уже, наверно, просто прощальный аккорд.

В десятом раунде Ляхович вернул себе инициативу. Белорус много попадал с обеих рук, бил сериями. В углу Бриггса неистовствовал его тренер. В какой-то момент он так треснул по настилу ринга, что это услышал весь зал.

В перерыве досталось уже не полу, а самому Шэннону, зато только на словах. Тренер орал, как главная скандалистка на коммунальной кухне, у которой спионерили примус. Было смешно. Пока смешно. Секунданты все не уходили, а когда ушли, замешкались и не засунули Бриггсу в рот капу, он так и начал одиннадцатый раунд без нее. Слишком увлеклись морально-психологической подготовкой и забыли о других немаловажных вещах. Потом Бриггса вернули в угол и водворили капу на место. Этот момент совсем расслабил тех, кто болел за Ляховича. И тут Бриггс удивил всех снова. Он провел хороший апперкот и еще несколько ударов и слева, и справа. Ляхович тут же контратаковал, но не слишком удачно. Завязался довольно живописный размен ударами, к сожалению, не в пользу Ляховича. До конца раунда он так и не смог расквитаться с Бриггсом. Американца временами просто шатало от усталости, но Ляхович почему-то был откровенно пассивен.

И вот наступил двенадцатый раунд. Ляхович, наверно, решил закончить бой красиво. Если не нокаутом, то хоть в атаке. Он пошел вперед, и сначала у него что-то даже получилось: пара джебов, затем левый боковой, но тут свой левый хук засадил Бриггс. И дальше опять все было хорошо, Ляхович провел два-три удара, пусть несильных, но он остановил Бриггса, и в какой-то момент показалось, что тот совсем устал, что баки пусты, и дальше эта машина никуда не поедет. Но оказалось, что, на нашу беду, там еще оставалось чуть-чуть бензина. Ляхович продолжил атаку, и тут Бриггс в контратаке провел правый боковой. Усталый такой, толчковый удар. В этот момент Бриггс выглядел как человек, которому тяжело таскать собственную мускулатуру. Этакий груженный мышцами гигант на глиняных ногах, который делает последние шаги на пути к поражению. Эх, если бы.

Вдруг Бриггс неожиданно хорошо, резко так, встретил справа рванувшегося вперед Ляховича. Потом Ляхович поскользнулся, но американец не успел его догнать. Собственно, и не пытался. Бензину было так мало, что его приходилось экономить. Но он подобрался к Ляховичу и провел сначала неплохой удар справа, потом сдвоенный левый боковой в голову и еще левый джеб.

Это был какой-то парад нефтепродуктов. Бензин у Бриггса все не кончался, а для Ляховича дело запахло керосином. И все-таки пока казалось, что он всего лишь проиграет раунд. Ну не мог дышавший как паровоз Бриггс никого нокаутировать. Не мог.

Нет, мог. Бриггс в очередной раунд попал справа и болтанул Ляховича. Еще удар справа Бриггса – и Ляхович падает! Нокдаун! Тяжелый. В сущности, это нокаут. Но, может быть, Ляхович дотянет до конца? И тогда, скорее всего, победа по очкам будет за ним. Пусть какая угодно некрасивая, но все же победа.

Сергей встал. Встал, но было видно, что стоит он на ногах как ребенок, который только что научился ходить. Тем не менее рефери дал команду продолжить бой. Бриггс был тут как тут. Он набросился на Ляховича, прижал к канатам и стал околачивать, как мешок. И Ляхович вдруг так медленно осел, а потом, тоже медленно, вывалился за канаты ринга на стоявший там столик. Рефери остановил бой, не открывая счета. И правильно сделал: Ляхович пришел в себя далеко не через десять секунд.

Видел все это своими глазами. Все произошло у меня прямо под носом, метрах в трех, но я не мог в это поверить, хотя картина, как Ляхович вываливается с ринга, снова и снова прокручивается у меня перед глазами и сейчас, и я никак не могу выключить этот телевизор. И еще помню, как кто-то мне сказал, что после одиннадцати раундов белорус вел на всех трех судейских записках: 106–103, 106–103 и 105–104. Это означало, что, даже проиграв раунд с одним нокдауном, он одержал бы победу, а с двумя нокдаунами – все равно сохранил бы титул, так как была бы ничья. Тем не менее тот, кто станет в такой ситуации предъявлять претензии к рефери, будет выглядеть жалко и к тому же окажется абсолютно неправ. Впрочем, таковых пока не нашлось.

Ну а потом была пресс-конференция. Очень достойная, надо сказать. Бриггс вел себя как джентльмен. Говорок только, на котором общаются в трущобной части Бруклина, подкачал. Впрочем, я придираюсь от досады. Какая разница, как звучит речь, если говорящий произносит достойные слова? Никакого бахвальства, одни благодарности Дону Кингу, тренеру, жене. Она, кстати, сидела рядом. Абсолютно сногсшибательная и даже слегка стервозная внешне, но, когда ее благоверного прошибла слеза, она вдруг посмотрела на него так, как женщины смотрят на любимого мужчину, когда рядом никого нет. И стало ясно, что, кроме тела, от которого потекли бы слюни даже у моего проповедника, ей было что еще предложить мужу в трудные моменты.

Неожиданно Дон Кинг обратился ко мне и попросил сказать несколько слов. Я почувствовал себя как в школе, когда меня вызывали, а я не знал урока. Сказал что-то, как во сне. Но народу понравилось. Даже хлопали. Кажется, я говорил, что приехал сюда, чтобы увидеть победу Ляховича, что страшно огорчен, но поздравляю Бриггса, потому что он заслужил свою победу – и всей своей нелегкой жизнью (все-таки не всякий бывший бездомный становится чемпионом мира), и в данном конкретном бою, так как дрался до конца. Точнее не помню.

Я был так расстроен, что потом никак не мог найти выход и в какой-то момент оказался заперт в огромном стеклянном холле. Чувствовал себя как рыба в аквариуме. Потом кто-то откликнулся на мой американский мат, и меня оттуда выпустили.

Я вышел на улицу. Возвращался в отель на велорикше, которых здесь больше, чем такси. Настроение было такое, что хотелось от души кому-нибудь врезать, хотя меня и принимали тут очень здорово. Не знаю, почему, но вдруг, глядя в спину крутившему педали негру, я запел: «Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой». Он оглянулся, как и положено, оскалив белейшие зубы, и неожиданно подхватил. Мелодию в отличие от слов он выводил очень точно, да еще с ходу аранжировал ее, гад, в стиле диксиленд, но вот с русским у него была настоящая беда. Тем не менее, когда мы добрались до отеля, я научил его почти узнаваемо выпевать: «А если я усну, шмонать меня не надо». Мир много потерял от того, что не слышал нашего хора. Ну что, время в Финиксе я провел знатно. Концовочка только подкачала. А теперь, дамы и господа, до встречи в Нью-Йорке, где Владимир Кличко будет защищать свой чемпионский титул IBF в тяжелом весе против другого американца – Кэлвина Брока. Надеюсь, хоть там все будет в порядке.