Фрунзик Мкртчян. «Я так думаю…» - Кора Давидовна Церетели
– Стой! Тебе еще рано. Ну-ка, возвращайся назад!
И, представьте, какой-то сукин сын затолкал меня обратно в тоннель! Летел я, летел и оказался снова в операционной. Изо всех сил сопротивляюсь, но чувствую – не в моей это воле… Всё равно снижаюсь. Снова влез в свое тело. Не передать, какое это было отвратительное чувство!
Уже после выздоровления, когда мне говорят: «Фрунзик, не пей, тебе нельзя, вредно», – я отвечаю: пью, чтобы попасть туда. Я даже не верю, что ад есть! Здесь нет жизни. Настоящая жизнь – там… Я там уже побывал… Я знаю.
Гамлет Тамазян:
В 1991 году я делал Фрунзику операцию – прободение язвы желудка. Пришлось сделать переливание крови. Кровь взяли у брата – Альберта. Позже, узнав об этом, Фрунзик сказал: «Ах, вот, оказывается, в чем дело! Наконец-то я понял, почему у меня характер стал такой поганый, почему я так вдруг поглупел!»
Потом он много рассказывал, как во время клинической смерти душа его летела по светлому коридору в рай, но так и не долетела.
Мне он говорил: «Меня привели в чувство, и я не успел насладиться своим счастьем в полной мере – пришлось возвращаться обратно, как советскому туристу в годы “железного занавеса”. Тем не менее я поблагодарил врачей… Но когда посмотрел в окно, ужаснулся: кругом мрачные люди, турки вновь угрожают нам, все дороги закрыты, Карабахская война… того нет… этого нет… Как прекрасен тот мир! Человек! Чего ты хмуришься? Я понял, что каждый должен ненадолго умереть. Прожить сто лет, а потом умереть на две минуты. Увидите, как изменится тогда мир!»
Второй раз операцию, на венах, я проводил ему под местным наркозом, а он громко и с выражением читал свою поэму «Потрясение», посвященную нашей национальной трагедии – спитакскому землетрясению. Едва оправившись после операции, он поставил в своем театре спектакль «Жена пекаря» и премьеру посвятил коллективу больницы. Хотел всех нас отблагодарить. В тот вечер Фрунзик так отдавался роли, что я боялся, что у него будет разрыв сердца.
После спектакля был небольшой прием, и он мне подарил картину, нарисованную сыном Ваагном. На обратной стороне надписал: «Гамлету Тамазяну от Фрунзе Тамазяна» и сказал: «Ты мой спаситель, и потому я хочу изменить фамилию и так буду отныне назваться…»
Американские гастроли
Ситуация в Армении, как и на всем постсоветском пространстве, ухудшалась. Бытовые неурядицы приобретали катастрофический характер. Не хватало буквально всего. Вооруженный конфликт в Карабахе перерос в настоящую войну. Немудрено, что поток эмигрантов, устремившихся за границу в поисках лучшей доли, увеличился в разы, тем более что исчез «железный занавес». Многие уезжали в США.
Союз армянских благотворительных общин, театральная группа «Артавазд» (художественный руководитель – Григор Сатамян) с гордостью представляют спектакли «Жена пекаря» и «Дядюшка Багдасар».
В главных ролях: Мгер Мкртчян, Тамар Оганисян, Перч Фазлян, Григор Сатамян.
Wilshire Ebell Theater
Сиэтл, 9 декабря 1989 года, 8 вечера
Среди тех, кто нашел свой дом за океаном, были друзья и знакомые Фрунзика. К тому же в США всегда существовала большая армянская диаспора. И вряд ли стоит удивляться, что в 1989 году самого популярного артиста Армении пригласили на гастроли в Америку. Вместе с ним поехала Тамар. Объяснялось ли решение только творческими причинами или это была попытка вновь наладить отношения – кто знает?
Т. Оганисян и Ф. Мкртчян в спектакле «Дядюшка Багдасар». США, 1989
Гастрольная поездка была долгой – несколько месяцев. Фрунзик выступал вместе с армянской группой «Артавазд» и зрители Лос-Анджелеса, Сиэтла и других крупных городов принимали ее с восторгом.
С группой «Артавазд» Фрунзик поставил пьесу «Дядюшка Багдасар» Акопа Пароняна.
Анабель – Ф. Мкртчян, Аурелия – Т. Оганисян в спектакле Паньоля «Жена пекаря». Лос-Анджелес, 1989
Другой гастрольный спектакль – «Жена пекаря» – стал ключевым в понимании того, что занимало мысли артиста в его последние годы.
Но, как бы восторженно ни встречал Фрунзика заокеанский зритель, как бы тепло его ни принимали в домах друзей, по окончании гастролей он вернулся в родную Армению.
Фрунзик Мкртчян
«Солей» по-французски – солнце
Я был в Монреале на съемках. Однажды ехал в гостиницу на такси. Монреальские таксисты – народ словоохотливый, говорят на английском, французском. Предпочитают последний. Адрес я хорошо знал и назвал его таксисту.
– О’кей! – произнес таксист и что-то сказал.
Надо ему ответить, и неважно, что я не знаю языка. Главное – поддержать тон разговора, подладиться к его легкой интонации. И я ответил какую-то «французскую» абракадабру. Потом он что-то всерьез сказал, и я вторю его настроению.
Потом мы проезжаем мимо симпатичной девушки. Таксист привлекает к ней мое внимание и смеется. Я понял и тоже перешел на игриво-восторженные нотки. Кое-что произнес ему на ухо как мужчина мужчине.
Едем. Солнце засияло. Я слышу от таксиста одно из немногих знакомых мне слов: «солей» – солнце. Значит, погода чудная, дождя не будет. Я тоже довольно растягиваю: «Солей!»
Он спрашивает: «Мехико?» Ага, мексиканец, значит. Нет, говорю, Армения. «Армения? Какая?» Советик, говорю. Взгрустнул, бедняга: а, советик… «А профессия?» Артист! Театр, грос (большой, стало быть) артист – это чтоб он обрадовался.
– Армения, – радостно воскликнул таксист, – грос артист. – И всё тише:
– Армения… Грос… Артистик.
– Мгер Мкртчян, ты?! – вскрикнул таксист с западноармянской интонацией.
– Да, я! Что же ты сразу не заговорил, чудак! У меня уже сил нет выкручиваться по-французски!
Таксист перешел на армянский язык. Выяснилось, что монреальский таксист – армянин. Я пригласил его в театр. «Нет, – сказал он. – Я дашнак. И если приглашают рамкавары49, то не имею права идти».
Вы смеетесь. А это грустная история. История целой нации.
Фрунзик Мкртчян
Как я отказался от миллиона
Во время гастролей в Америке меня окружали местные армяне. Языкового барьера – моей постоянной беды – я не ощущал, и у меня наконец появилась возможность свободного общения. Меня познакомили с одним армянином. Оказалось – он миллионер. Встретились мы во время очередного застолья, разговорились и подружились. Он стал повсюду ходить за мной – на концерты, на спектакли. Как-то я его спрашиваю:
– А
