Александр Васильев - Судьбы моды

Ситуация изменилась в 1990-е годы, когда массовый поток неликвида и лежалого товара хлынул на русский рынок. Стильными считались кооперативные магазины одежды или секонд-хенд. Вот тогда-то россияне и стали упиваться названиями пока еще незнакомых брендов. Тут тоже без курьезов не обходилось. В разговорах и даже в прессе встречались такие написания марок: «Гивенчи», «Ланвин», «Версасе», «Херме», «Галтье» и «Шанел». Многие из этих, неверно произносимых брендов были русской калькой с американизмов, пришедших к нам часто прямехонько с Брайтон-Бич, района Нью-Йорка, где наши бывшие соотечественники раньше оставшихся в СССР граждан открыли для себя европейские бренды и старались прочитать их на свой, одесско-американский лад. Ведь французский язык в советскую эпоху, по воле Министра культуры Екатерины Фурцевой, решено было в школах не изучать, о чем многие теперь жалеют.

Но вернемся к брендам в одежде. Соседние нам Турция и Китай, взявшись вдвоем за непосильную для отечественной легкой промышленности задачу — одеть нашу публику, — в целом успешно с ней справились. И наводнили рынок несметным количеством поддельной фирменной одежды, которая понравилась россиянам ценой и броскостью логотипов. Неудивительно, что люди, ранее с фирменными изделиями встречавшиеся мало, способны поверить в то, что фирменный товар может продаваться по дешевке на Черкизовском рынке.

Брендомания проникла даже в такую заповедную зону гардероба, как нижнее белье. Кажется, и видят-то его люди не так часто, но вот, с начала 2000-х годов, в моду из американских тюрем пришли спущенные чуть не до колен джинсы, в которых юнцы обязательно норовят хвастануть фирменными трусами. Одно время мир просто сходил с ума по логотипу Calvin Klein и если таких слов у вас на бедрах написано не было — вы просто-напросто «выходили в тираж» и никого не интересовали. Это был внутренний язык модного общества.

В Париже я часто вижу африканок — настоящих жертв брендомании. И сумка у нее Louis Vuitton, и маечка DG, и очки Dior, и джинсы Versace. А все это ведь дешевые подделки, дорогие мои! Да я и сам грешу: люблю на мосту в Венеции поздненько вечерком купить себе сумочку с логотипом известного бренда у эфиопа, дешево и сердито, непрочно, но первый месяц вид иметь будет! Если говорить серьезно, бренды брендам рознь. Лично я предпочитаю всегда марку Hermes, из-за ее неброскости, уникальным качествам и относительной классичности моделей. Конечно, и цены у них кусачие, но качество неоспоримо! Хотите мой прогноз? Теперешняя брендомания продлится еще долго, хотя многие бренды будут исчезать у нас на глазах и приостановить этот процесс уже никто не в силах. Друзья, знайте брендам меру!

Английский меланж

В Лондон я впервые попал в 1983 году. Тогда по Кингз-Роуд в Челси бродили сногсшибательные панки, осенние листья вперемешку с дождем пели нам что-то из Бриттена, двухэтажные красные автобусы вторили красным же классически унылым телефонным будкам.

Великобритания в воображении русских всегда была и будет «терра инкогнита». Не понять Англии и французам, это особая страна с островным инстинктом, причем очень развитым. Она в себе соединила в странном коктейле нечто безумно, авангардно модное и откровенно старомодное, причем совсем, казалось бы, отжившее на европейском континенте. Этот меланж и называется английской классикой или британским стилем. В мужской моде Англия всегда влекла Россию своим дендизмом. А в стиле жизни — экстравагантностью, манерами и языком, который в конце ХХ века прижился в России лучше французского. Мы много знаем о кухне всех стран — мир наполнен ресторанами итальянской, французской, японской, китайской кухни, и нигде днем с огнем не сыщешь ресторана английской кухни. Но это вовсе не значит, что мир не ест ростбиф, рыбу в кляре, пирог пастуха или не пьет английский чай.

Почти то же можно сказать и об английской моде — она удивительна и уникальна. Удивительна всегда новизной и свежестью своих идей, уникальна тем, что прививаются эти идеи в мире только после континентальной европейской обработки — французской или итальянской. Великобритания подарила миру моды английское платье XVIII века, мужской фрак, цилиндр, жокейскую шапочку, моду на рыжие волосы, Бо Браммелла и дендизм, шотландский стиль балморал, викторианскую чопорность, английский снобизм и колониальный стиль, египтоманию и любовь к Индии, Вильяма Морриса, английский костюм и моду на мужские котелки. Так вот, все это выше перечисленное стало традицией именно после «шлифовки» европейским лоском.

Хотя первая половина ХХ века в английской моде была не очень продуктивна, все же упомяну «Люсиль», знаменитый дом моды 1910-х годов, и ирландского капитана Эдуарда Молинё, одного из корифеев моды 1930-х годов. В эпоху Второй мировой войны мир союзников упивался прекрасными мелодиями Веры Линн, но все же в области моды реванш послевоенного времени взяла Франция, благодаря Диору, Бальмену, Фату и Баленсиаге. Однако в следующем десятилетии, в 1960-х годах, Лондон отыгрался сполна. Англичане имеют прирожденный талант быть одновременно очень элегантными и очень вульгарными. Пойди поищи в других культурах такой симбиоз утонченной роскоши и триумфального китча!

Вот именно таким хрестоматийным примером и является знаменитая Мэри Квант — дочь провинциальных учителей, родившаяся в графстве Кент 11 февраля 1934 года. Она была талантливой самоучкой в области моды, хотя и получила художественное образование в колледже Голдсмита. Ее стремительная карьера началась рано, в 1955 году, с первого маленького бутика Bazaar в Челси, который впоследствии сделал этот район Лондона очень модным. Мэри была замужем за Александром Планкетом-Грином, человеком эксцентричным и оригинальным. Мэри, как это вообще свойственно англичанкам, хотела всячески подчеркнуть свою оригинальность, торговала милыми шляпками и прославилась на весь мир своим изобретением — черным мини-платьем, которое она носила с черными колготками-лапшой и обувью с перепонкой на тяжелом каблуке. Ее знаменитая прическа «каре-боб» была воссоздана известным английским парикмахером, звездой того десятилетия, Видалом Сассуном. Впрочем, первенство многих открытий — вечный предмет споров. В соседней Франции изобретение мини-юбки связывают с Андре Куррежем, черных колготок — с Пьером Карденом, а маленького черного платья — с Коко Шанель. Не говоря уже о том, что каре задолго до Мэри Квант и Видала Сассуна носили дивы немого кино.

Легенда Мэри Квант гласит: однажды она увидела подругу за уборкой квартиры — та подвернула подол для удобства и тем самым подала ей идею создания мини-юбки. Однако отметим, что расклешенные юбки выше колен уже появлялись в моде в 1943 году. Но, видно, время тогда не пришло! Другой прототип мини, названных так, кстати, по автомобильной аналогии, можно видеть в коротких юбочках на цельнокроенных купальниках 1950-х годов. А в коллекции «Трапеция» 1958 года Ива Сен-Лорана для Кристиана Диора уже видна укороченная длина. Путаница и с датами. Очевидно одно: в 1960 году в США появились в продаже колготки, это совпало с изобретением противозачаточных таблеток. Эти две составляющие были, на мой взгляд, главными в предыстории создания мини, которые ну никак не могли появиться, если бы девушки продолжали носить чулки с поясами.