Белая эмиграция в Китае и Монголии - Сергей Владимирович Волков
Они же, в свою очередь уже, очевидно, зная мою роль водителя «мохортырга», который привез их лучезарного Хутухту, кричали мне хором и вразбивку: «Сайхум байна!» А потом, почти что тем же хором, смеясь, убеждали в чем-то молодую смуглолицую монголку. Из-под ее круглой, малинового цвета шапочки выбивалась и лежала на ее лбу серебряная челка: серебряными галунами была расшита голубая грудь ее дели, закрытая рядами многоцветных бус. Она шла ко мне, улыбаясь всем своим широким, смуглым, в румянце, лицом, как маленькая радуга, приблизилась и протянула мне свои руки в длинных, красного шелка рукавах, на которые я с поклоном возложил свои… и вдруг я вздрогнул. Она больно ущипнула у локтя мою руку и, сверкая озорными глазами, звонко рассмеялась. Возбужденный, смеялся тоже и я… И не мог отнять своих рук – края рукавов моей куртки были зажаты в ее смуглых кулачках, а она продолжала смеяться возбужденно, отрывистым серебряным смехом, который звучал в моих ушах, как щелканье соловья.
Мои восторженные, а потом – и вдруг – «размякшие» глаза дали ей знать о ее силе и власти надо мной. Она стала серьезной, ее щелки-глаза вдруг округлились, и в потемневших зрачках прочел я вызов… Я опешил. В ответ на этот зов – остаться? А как же? Я перевел глаза на ту сторону реки. Там я увидел уже скачущих монгол-подростков на молодых верблюдах. В досаде на этот момент, требовавший внезапного решения, я, презирая себя за свою виноватую улыбку, ушел… ушел, пообещав вернуться. Расспрашивая про скачки и про место переправы на другую сторону реки, я немного задержался. Когда я вошел в мою юрту, в углу, на войлочной подстилке, на которой я спал прошедшую ночь, сидела улыбающаяся монголка. Возле нее лежала малиновая шапочка с серебряной челкой. Я не пошел на скачки.
Перед отъездом я снова прошел по стану. У плотно завешенного входа юрты Хутухты двое пожилых лам в желтых шелковых полукафтанах принимали «хатуки» – подношения от коленопреклонных богомольцев. Стопка из этих голубых шелковых платков уже доходила до пояса ламы, а он взамен касался лба пилигрима красной кистью шелкового каната, конец которого скрывался в юрте и, как предполагалось, был в руке самого живого бога – Гегена.
Солнце было уже высоко. Словно падающие серебряные бусы, доносились трели жаворонков из поднебесья. Я почувствовал радостный душевный подъем, точно я попал в какую-то удивительную волну, – она захватила и несет, передавая мне от этих восторженно-набожных, преисполненных благоговением почти до религиозного экстаза монгол желание «весь мир заключить в мои объятия».
Это все было как чудный сон. И вдруг… мрачная мысль взметнулась в голове. Что-то ожидает меня в Урге? И я вспомнил, как хорунжий Бур-ий предостерегал: «Никто, – он грозил пальцем в воздухе, – никто не смеет отменить наказание, данное Дедушкой, кроме… кроме него самого».
Генерал-лейтенант А.И. Дутов
Генерал-лейтенант барон Р.Ф. Унгерн-Штернберг
Генерал-лейтенант И.С. Смолин
Контр-адмирал Г.К. Старк
Генерал-лейтенант Ф.Л. Глебов
Контр-адмирал В.В. Безуар
Генерал-лейтенант Г.П. Жуков
Генерал-лейтенант Р.-К. Ф. Вальтер
Генерал-лейтенант Д.Л. Хорват
Генерал от артиллерии М.В. Ханжин
Полковник В.И.Шайдицкий
Генерал-майор В.В. Зимин
Полковник Г.Г. Тиме
Полковник С.Д. Иванов
Полковник П.А. Веденяпин
Генерал-майор Л.А. Гаффнер
Полковник Н.Г. Дронников
Сотник Е.М. Красноусов
Ротмистр В.Э. Арнгольд
Полковник К.П. Савелов
Штабс-капитан Н.Н. Шредере
Мичман М.К. Делимарский
Знамя Шаньдунского офицерского инструкторского отряда
В.И.Шайдицкий и Д.М. Михайлов в форме китайской армии
Офицерский состав Шаньдунского офицерского инструкторского отряда
Виды формы юнкеров Шаньдунского офицерского инструкторского отряда
Юнкера 1-го выпуска Шаньдунского офицерского инструкторского отряда
Полковник В.И.Шайдицкий среди выпускников Шаньдунского офицерского инструкторского отряда производства 1928 г.
Офицеры Шанхайского русского полка
Раздел 3
В. Шайдицкий
РУсское военное училище в Китае{51}
В 1925 г. правитель Маньчжурии маршал Чжан Цзолин воевал с коалицией маршалов Среднего Китая, во главе которой стоял маршал У Пейфу. Командующий Восточным районом Маньчжурии генерал Чжан Чжунчан, имевший свой штаб на ст. Пограничная Китайской Восточной железной дороги, на границе Китая с Приморьем, за долгие годы пребывания на этом посту был тесно связан с русскими военными и гражданскими властями. Он относился с большим уважением и симпатией к белым русским и, когда в Приморье произошел крах государственной власти, пригласил к себе советником бывшего министра Приморья Н.Д. Меркулова{52}, а в свою армию – инструкторов: кавалеристов, пулеметчиков и других военных и штатских специалистов, по разным отраслям.
В начале войны с Внутренним Китаем маньчжурский диктатор назначил генерала Чжан Чжунчана командующим фронтом, а тот пригласил генерал-лейтенанта Константина Петровича Нечаева{53} в качестве военного советника. Образовалась русская группа войск, дошедшая до следующего состава: пехотная бригада (два полка), кавалерийская бригада (два полка), отдельные инженерные роты, дивизия броневых поездов (шесть поездов) и отдельная воздушная
