Альфред Штекли - Томас Мюнцер

«Послание к князьям» потрясло Мюнцера до глубины души. Он знал, что черный виттенбергский ворон способен на многое, но не ожидал такой беспредельной подлости.

Иоганн прозрел. Лютерово послание открыло ему глаза. Рядом свил себе гнездо предерзкий бунтовщик. Сотни дюжих рук тянутся, чтобы вырвать меч у законных правителей. Число сторонников этого дьявольского учения растет с каждым днем, и не сегодня-завтра в стране вспыхнет великий мятеж. Что предпринять?

Схватить Мюнцера? Это наверняка вызовет бунт. Разумеется, они с курфюрстом его подавят, но тогда волей-неволей вся эта история сделается притчей во языцех. В хорошем же свете предстанет герцог Саксонии перед имперским правительством и самим Карлом! Он проглядел бунтовщиков и дал себя одурачить: он пребывал в бездействии до тех пор, пока не раздался предостерегающий голос Лютера. Его позорная нерешительность могла сравниться только с его непонятливостью. Имеющий уши да слышит! Разве можно признать перед всем светом, что он ровно ничего не услышал? Он сидел у кафедры, с которой Мюнцер низвергал на него крамолу, приправленную библейскими текстами. Тогда он был растерян и задумчив. Не был ли он вообще трусоват?

Если теперь, когда его ткнули носом, он поступит с Мюнцером со всей суровостью, какой тот заслуживает, не докажет ли он этим лишь свою слепоту? Он-то ведь выслушал «Проповедь перед князьями» без всяких возражений и даже разрешил ее печатать. Хитро его обвели вокруг пальца! Не только из заглавия, но из самой проповеди видно, что она была произнесена в присутствии князей. Значит, или герцог разделяет идеи Мюнцера, или же он их не понял.

Особенно злило герцога, что у Мюнцера была типография. Тот, если захочет, может и дальше размножать «Проповедь перед князьями» и выставлять Иоганна ка потеху читающей публике как глупца, который безропотно выслушал его возмутительную речь!

Оставалось делать хорошую мину при плохой игре: Иоганн, конечно, понял проповедь, но не придал ей сколько-нибудь важного значения. Мало ли каких вздорных идей не высказывают полусумасшедшие фанатики, свихнувшиеся на ветхозаветных пророках. Да, он выслушал проповедника — это его обязанность. Выступление Мюнцера не больше, чем обычная «пробная» проповедь человека, который хочет, чтобы его утвердили в должности. А раз это так, то нет нужды связывать беспорядки в Альштедте с взглядами Мюнцера.

Восстановить порядок следовало потихоньку, без ненужного шума, благо среди альштедтцев были люди, на которых вполне можно положиться.

О, «Брат Любитель сладко пожить» получит свое сполна! Томас начал писать яростный, пронизанный сарказмом ответ Лютеру. Но его оторвали от рукописи. Шоссер настойчиво звал Мюнцера к себе. Не ожидая ничего дурного, он направился к Цейсу. Его неприятно поразило, что в воротах и на дворе замка находились десятки вооруженных кнехтов. Что все это значит?

Рядом с шоссером сидели те, кто ездил в Веймар, — шультейс, Рейхард и Боссе. Остальные члены магистрата расположились на скамьях вокруг. Народу много, но, удивительное дело, подмастерьев не видно. Уже это одно насторожило Мюнцера.

Разгадка не заставила себя долго ждать. Заговорил Рюккерт. Томас не хотел верить своим ушам. В Веймаре его подло предали! Недаром Иоганн отослал Мюнцера, когда вызвал к себе его спутников. Они скрыли от Томаса, что произошло между ними и герцогом, и хранили в глубокой тайне принятые решения. Только теперь, поставив у ворот надежную стражу, изменники рискнули сбросить маски.

Рюккерт громко читал приказ: герцог предписывает распустить союз, не противиться аресту маллербахских злодеев и избегать всякого непослушания. Типография, учрежденная по настоянию Мюнцера, закрывается.

Его подбадривали одобрительными возгласами: «Молодчина, шультейс! Пора приструнить крикунов!» Рюккерт был не один. Боссе и Рейхард от него не отставали. А шультейс набрался смелости и, не смущаясь присутствием Томаса, воскликнул, что скорее сломает мятежному проповеднику шею, чем позволит ввергнуть город в кровопролитие.

Гнев душил Мюнцера. Какую гнусную шутку сыграли с ним друзья-приятели! И теперь эти бесстыжие рожи еще пугают его расправой. Они выдали все замыслы, покорно согласились на роспуск союза и, вероятно, сами надоумили герцога закрыть типографию. Именно сейчас, когда надо пригвоздить Лютера к позорному столбу!

Настроение собравшихся было не в его пользу. Стараясь не терять самообладания, он обратился к магистрату с просьбой не закрывать типографию. Ведь им известно, что Лютер издал недавно позорную книжонку, где всячески его поносит. Будет несправедливо, если его лишат возможности достойно ответить.

Мюнцеру возразили, что решение о ликвидации печатни исходит от герцога и обсуждению не подлежит.

Плохо же они его знают! Если князья Саксонии, не позволяя выступить печатно против Лютера, хотят связать его по рукам и ногам, то он сделает им самое злое, что только сможет!

Ему не дали говорить. Магистрат уже однажды получил нагоняй за то, что не помешал Мюнцеру ругать законных правителей. Все, сказанное им, тщательно записывается и будет послано в Лохау.

Вспыльчивость и брань не помогут. Он одумался, сказал, что его неправильно поняли. Он хотел жаловаться на князей всему христианскому миру.

Отговорка не достигла цели. Члены магистрата заявили, что их долг передать курфюрсту его слова точно так, как они были произнесены. Мюнцер сам будет за них отвечать. А сейчас он должен дать обещание не покидать города, согласиться с упразднением печатни, освободить всех «избранных» от присяги.

На него наседали со всех сторон. Так вот чего они хотят! Верные прислужники князей, потрясая приказом, пугают колеблющихся и требуют, чтобы магистрат единодушно высказался против Мюнцера и вынудил его распустить союз. Еще совсем недавно среди советников было немало людей, которые называли себя его друзьями и братьями. Но они быстро от него отреклись, когда почувствовали опасность, и теперь готовы поддерживать его злейших врагов.

Зря они думают, что с Мюнцером так легко справиться. Они боятся? Ну что же, он их тоже не будет щадить! В магистрате берут верх его враги. Рано они торжествуют.

Он не подбирал выражений помягче и не скрывал своего гнева. Хорошенько ли все взвесили члены магистрата, намереваясь идти на поводу у изменников и подхалимов? Понимают ли они, что произойдет, если попытаются заткнуть ему рот или вышлют из города? Он ведь не один. Множество людей разделяет его взгляды. Широко известно, что Лютер выступил против него со своим постыдным писанием. Разве можно сейчас закрывать типографию? Он должен беспрепятственно напечатать свой ответ черному виттенбергскому ворону! Он готов защищать свои взгляды и посрамит любых книжников. Никто не докажет, что учение его ложно. Поэтому и «Союз избранных», который он провозгласил, нельзя запрещать. Это было бы произволом и тиранией. А народ знает, как на это ответить!