Джек Майер - Храброе сердце Ирены Сендлер

– Чтобы ей помочь, надо сначала попросить у меня разрешения, – с глумливой усмешкой сказал он и стал изучать ее пропуск. – Не сомневаюсь, что это подделка, и совершенно уверен, что вы заняты тут какими-нибудь темными делишками, но у меня просто нет времени с вами разбираться.

Он сплюнул ей под ноги.

– Эта женщина здорова. И вы, соответственно, не в праве оказывать ей помощь. А теперь убирайтесь.

Шагая прочь, Ирена почувствовала, что разгорающаяся в сердце ярость начинает побеждать страх, и поняла, что давно ждала этого.

Приказ от 28 сентября 1940 года

Евреям запрещается находиться в одном трамвайном вагоне с арийцами. Евреи могут пользоваться только трамвайными вагонами с маркировкой «Для евреев». Еврейские вагоны будут прицепляться к каждому третьему трамваю на линии.

Приказ от 4 октября 1940 года

Горничные арийского происхождения, работающие в еврейских семьях, должны пройти регистрацию в органах оккупационных властей.

Приказ от 10 октября 1940 года

Всем евреям при встрече с немцами, как военными, так и гражданскими служащими, имеющими право на ношение формы, предписывается уступать дорогу и не возвращаться на тротуар, пока на нем находится немец. В знак уважения к форме евреи должны снимать кепки, шляпы и прочие головные уборы.

Глава 12

Варшавское гетто

Варшава, октябрь 1940 – январь 1941

Приказ:Варшава – 12 октября 1940 года

Распоряжение губернатора Варшавы Людвига Фишера 12 октября 1940 года.

Все евреи, живущие за пределами районов компактного проживания еврейского населения, должны приготовиться покинуть свои дома и переселиться в районы, специально отведенные для проживания евреев. С собой можно взять только ручную кладь или ручные тележки. Все остальное имущество должно остаться по месту прежнего проживания. Переселение польского населения из еврейских районов и перемещение всех евреев в еврейские районы должно быть завершено до конца октября.

Прожив больше года в условиях оккупации, варшавяне воссоздали в городе некое странное подобие нормальной жизни, наладили этакое хрупкое равновесие, которое стало для многих если не счастьем, то все же большим облегчением. Люди наладили связи на черном рынке и научились обходить скудные карточные продуктовые нормы.

Ирена не переставала поражаться, к чему только ни приспособится человек, чего ни вытерпит!

Но равновесие оказалось слишком хрупким, и изоляция гетто снова повергла город в хаос.

Ирена продолжала навещать своих подопечных в еврейском районе, а вокруг колесили немецкие грузовики с мощными громкоговорителями, из которых разносились предупреждения евреям и полякам о том, что приближается дата «изоляции еврейского квартала». Дата отделения Варшавского гетто была выбрана немцами не наугад. Оно было назначено на Йом-Киппур, самый важный праздник еврейского календаря, на день, когда Тора велит евреям поститься и молиться целых 24 часа, на день покаяния, искупления и отпущения грехов. Но еврейским каменщикам, которые должны были как можно скорее закончить строительство 18-километровой стены гетто, не давали ни сна, ни отдыха. Многие соблюдавшие пост еврейские рабочие теряли сознание или даже умирали прямо на строительной площадке. Их тела просто оттаскивали в сторону, а потом отвозили в морг.

Приказ:Варшава – 28 октября 1940 года

Срок полной эвакуации из жилых зданий продлен с 1 ноября до 15 ноября.

Приказ:Варшава – 10 ноября 1940 года

Все находящиеся в еврейской части города здания передаются в попечение Юденрата. Арийским комендантам и управляющим предписывается сложить с себя обязанности.

Приказ:Варшава – 12 ноября 1940 года

Любому еврею, желающему получить право на проезд в трамвайных вагонах для арийцев, надлежит выплачивать сверх платы за проезд ежемесячную таксу в сумме 5 злотых. Любой еврей, не имеющий такого разрешения, оплачивает проезд в четырехкратном размере.

Приказ:Варшава – 15 ноября 1940 года

Осуществлена полная изоляция еврейского района города.

Слово «гетто» никогда не использовалось ни в немецкой пропагандистской прессе, ни в официальных заявлениях оккупационных властей. Евреи просто подлежали «изоляции» или «секвестированию» внутри еврейского района. В качестве одного из аргументов приводилась санитарно-гигиеническая необходимость – превентивный карантин.

За день до крайнего срока окончательной изоляции района, который в скором времени получит название «гетто» и у поляков, и у евреев, Ирена своими глазами увидела скорбный парад нагруженных тюками и везущих на детских колясках свои пожитки евреев. Они тянулись к своим новым домам в городе, отрезанном стеной от Варшавы, из трущоб Праги через мосты над Вислой. Дети тащили наволочки, набитые одеждой, постельным бельем, иногда любимыми игрушками. День был не очень холодный, но истощенные, голодающие люди, надевшие на себя все, что у них было, по несколько пальто, пиджаков, платьев, штанов, казались тучными…

Подпольная сеть Ирены становилась все больше и сильнее. Она получала денежную помощь от ППС (парашютные выбросы устраивало лондонское правительство в изгнании, а принимали их бойцы Армии Крайовой[66], ей поставляли фальшивые документы (чаще всего из конторы Янины Букольской на Медовой, 11), на нее работали связные (в основном молодые женщины как еврейки, так и арийки), у нее были конспиративные квартиры и возможность получать продукты и медикаменты со складов.

15 ноября в стену, окружившую 400 000 евреев, был положен последний кирпич.

Хотя евреи не имели возможности даже временно покидать территорию, немцы периодически устраивали рейды по гетто и реквизировали из домов мебель и ценные вещи. Эти грабежи закончились, только когда в гетто снова начался тиф.

Но в Варшаву не переставали тянуться потоки голодных, грязных и вымотанных неделями скитаний (нередко пеших) еврейских беженцев. В ответ на звучащий на идиш, немецком, чешском или румынском вопрос, куда им теперь идти, варшавяне направляли их в гетто, где они в самом скором времени вливались в гигантскую армию нищих и чаще всего бездомных людей.

Приказ: Варшава

Работники социальных служб лишаются права посещения еврейского сектора города независимо от причин. Выделение социальных пособий и льгот еврейскому населению запрещается.

Доступ в гетто регулировался блокпостами, установленными у 22 прорезанных в стене ворот. По крайней мере раз в день две Ирены, в форме медсестер, показывали свои пропуска работников санэпидемслужбы и въезжали в гетто. Первые несколько раз Ирена немного боялась, но потом поняла, что к документам, подписанным самим доктором Майковским, придраться невозможно. Чтобы не возбуждать лишних подозрений, они взяли за правило въезжать и выезжать из гетто через разные ворота. Попривыкнув, Ирена начала проносить в гетто гораздо больше контрабанды, чем в начале. Будучи женщиной миниатюрной и худенькой, она могла въезжать в гетто, надев на себя до пяти «одежек», а потом оставлять четыре своим подопечным. Деньги и фальшивые документы зашивали в одежду, прятали в двойное дно брезентовых санитарных сумок и заваливали сверху использованными перевязочными материалами, чтобы у немцев не возникало желания эти сумки проверить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});