Елена Лаврентьева - Дедушка, Grand-père, Grandfather… Воспоминания внуков и внучек о дедушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX – XX веков

Эту песню я слышал 10 лет тому назад и поэтому не всю ее помню. Да и это помню, может быть, не точно. Когда придет к нам Евгения, я спрошу у ней: она, наверное, помнит. <…>

21-го числа я видел Императора в первый раз. Еще вчера на первом уроке было благодарственное молебствие за чудесное избавление императорского семейства от гибели во время схода поезда с рельс. Нынче, когда на первом уроке мы с Брюхановым стали переводить места из Геродота, пришел Алексей Николаевич и сказал нам, что вся гимназия пойдет встречать Императора в Кремль, что все могут идти домой, оправиться и к 10 часам быть в гимназии. Мы обрадовались и пошли домой. У меня и у Андрюньки не было гербов на шапке, и поэтому, как только я пришел, хотел отправиться за ними, но мамаша велела идти Сереньке, потому что у него легче пальто. К нам пришли дяденька и Витенька. Мы закусили маленько, дождались Сереньки и отправились в гимназию, а оттуда (после того, как инспектор прочел нам речь о необходимости идти попарно, доказывая это тем, что усачи и бородачи ходят попарно из технического училища) в Кремль. Мы встретились за веревкой перед самой дорогой, покрытой красным сукном, по которой должен был пройти Император. За канатом стоял народ. Нам пришлось постоять часика два на холоду, что даже Александр Николаевич, а за ним и Шульбах с инспектором стали прыгать. Мы видели архиереев, митрополита. Наконец, приехал и Государь. Как мы здорово кричали «ура!». Я хорошо довольно разглядел его и Наследника. Потом мы ушли домой.

1889 год

3 января 1889 года

В эту пересадку попал в первый разряд. Это очень хорошо. Бог даст, если не в нынешнем, то в будущем году можно будет добиться и до первого ученика. Александр Николаевич мною очень доволен. Рождество провел довольно весело, хотя нигде, кроме как у Лени, да у Оли, да у бабушки, не был. Первые дни Рождества погода стояла теплая, около +5. Теперь, то есть 3 января, — 14 градусов. Леня нам с Серенькой подарил по часам никелевым, весьма хороши. На праздниках я прочел «В лесах» и «На горах» Печерского. Архип Савельич очень плох. У Лени в четверг был дан бал, на который были позваны его прежние знакомые, разные там Копасовы, Капустины и др. У Лени расчищено полпруда, и мы катаемся на коньках. Серенька, Андрюнька и дядька ходили в зоологический сад. Я не ходил. В субботу под Новый год выучили мы кадриль да польку танцевать. Время в нынешнем году вообще провожу веселее прошлого. Относительно факультетов — думаю поступать на физико-химический или физико-математический, или филологический. Старательно пишу домашние сочинения. <…>

11 апреля

Мамаша наняла дачу в Лисвянах крайнюю, рядом с Олиной. Я весьма рад, что мы на лето попали в Лисвяны, так как ожидаю провести время гораздо веселее, чем в каком-либо другом месте. В Пушкине опять будет жить Розанов, самый лучший и добродушный человек в свете. Кроме того, в Лисвянах же, по всей вероятности, будет жить Сергей Иванович Покровский, с которым мы за зиму довольно коротко сошлись. Отличное купание, прекрасное место для рыбной ловли, кругом Лисвян леса и поле для ловли насекомых, гимнастика в Пушкине — лучшего желать невозможно. Если же кто хочет общества, то стоит только пойти на вокзал перед поездом, и там тебе будет самое разнообразное общество. Там же наняла дачу Оля. Это и хорошо и нехорошо, смотря по тому, с какой точки зрения смотреть на это. Я уже нашел себе множество разнообразных лесок для будущей рыбной ловли, сделал 14 пробковых поплавков разной величины, исправил сегодня сачки, вообще уже детально готовлюсь к лету. Летом я думаю составить большую коллекцию насекомых и надеюсь исполнить это хорошо, так как я уже запасся всеми необходимыми снастями, и мне остается только обзавестись весьма необходимыми инструментами. Сведения я приобрел из всех, что реально можно было достать книг. Особенно много я почерпнул из «Книги для экскурсий» Глазля, перевод Сорокина. А сведений о насекомых я больше всего нашел в «Естественной истории насекомых» соч. Фигье. Сведения для аквариума я взял из «Аквариумы» соч. Сорокина. Из этих и других книг я сделал довольно обширные выписки. Еще я позабыл упомянуть книгу, отличную для распознавания жуков в России, «Вредные насекомые» ч. II изд. Министерства государственного имущества. Первой части, где описываются бабочки и вредные насекомые, я не достал. Летом я, кроме того, буду заниматься рисованием. В нынешнем году мне можно будет ловить рыбу, даже на даче у Лени на пруду карасей.

14 апреля 1889 года

Два дня погода стояла отличная. Сегодня с утра было запасмурилась, но часам к трем снова прояснилась, и барометр склонился к ясному. Эти три дня мы почти напролет гуляли. Вчера поутру после чая я сходил в библиотеку и переменил себе журнал «Природа и охота». Мамаша еще с утра ушла на рынок. Мы думали было сегодня сделать прогулку в Матилово, да мамаша все не приходит. Прождали мы ее немного. Потом мы с Андрюнькой пошли на кладбище. Прекрасный день с чистым и безоблачным небом возбуждает весьма чувства в душе. Вышли мы из города в поле. Ветер гулял долго на просторе. Как приятно казалось мне его довольно сильное веяние! Он дул прямо в лицо. Вспомнилось мне лето. Травы еще не было, и листья на деревьях еще не расцвели. Пришли мы с Андрюнькой на кладбище, поклонились могилам папы и дедушки и спустились к реке. Сколько различных чувств вызвал вид ее! Тоска, что дороже всякой радости, как выразился Некрасов, объяла мою душу. Мы легли на траву. Перед нами сверкала на солнце река, далее за полями виднелась роща, примыкающая к какому-то большому дому на окраине Москвы, и слева, еще далее, стоит лес, занявший уже весь пригород. Представьте себе только такую картину, озаренную ярким солнцем, представьте себе ее в первый раз после долгой зимы, и вы поймете мои чувства. Вспомнились мне Лисвяны, рыбная ловля, купальня. Вспомнилось мне одно мое путешествие. Тогда был жаркий июльский день. Пошел я тогда в лес, и не в березовый или осиновый, который весь был истоптан гуляющей публикой и грибоискателями, а лес, примыкающий с одной стороны к березовому, а с другой — к сосновому. Туда, я не знаю почему, никто не ходил. Шел я там один с сачком, пробираясь между деревьями и потихоньку переходя болота, довольно часто попадающиеся. Понял тут-то я, наконец, что называется природой. Передо мной порхали многочисленные бражники, между ними промелькнет иногда бархатная бабочка прекрасного кофейного цвета или сиреневый бражник, огромный золотистый, на солнечном свете сверкающий. Прекрасная эта бабочка, у иных видов из-под крыльев бывает мраморного зеленого цвета, летает она только при солнечном цвете и яркими своими красками, издалека сверкающими на солнце, весьма оживляет лес. Летает она часто по опушкам. Вдоволь здесь я поймал и бархатных и сиреневых. Особенно много было там простых лесных стрекоз. Иногда между ними пронесется большая, с ласточку величиной, стрекоза с прекрасным голубым отливом и с голубыми мраморными пятнами. Стрелой промчится она, замрет в воздухе и пустится дальше. Пчелы и осы снуют внизу под вашими ногами, и около ног вьется множество разных видов, и маленьких и больших. Остановитесь вы, и они насядут на вас. Особенно красивые мухи с двумя поперечными полосами на крыльях. Вдруг услыхал я внизу под кустом шум крыльев стрекозы и отблеск от конца крыльев ее. Я покрыл место это сачком. Поймал стрекозу с зеленым металлическим телом и такими же глазами. В сачке оказались еще маленькая стрекоза, отличающаяся от обыкновенных сложенными крыльями и особым строением головы и более тонкими бирюзовыми крыльями. Это, как я после узнал, муравьиный лев. Долго ходил я по этому лесу, по опушке его и вышел из него в поле к овсу и ржи. Искал я здесь махаона, которого я видал в этом лесу в прошлом году. Махаона я не нашел. Страсть моя к природе, до сих пор заглушаемая другими посторонними делами и не имеющая случая выказаться, теперь вспыхнула во мне с новой силой, оживила меня божественным своим огнем, вдохнула в меня благородные помыслы, одним словом, дала перевес во мне хорошим наклонностям. Я обязан природе этим и отдам ей все свои богатства, свой труд и все свободное время. Еще во второй прогимназии мечтал я с Якубовским поехать в Америку, сделаться натуралистом или инженером вроде Сироса Смиса в «Таинственном острове». Мечты мои сбываются и сбудутся. Я буду инженером горного дела. Пойду по университетским. Специально буду заниматься энтомологией и ихтиологией. Мои мечты сбылись. Я еще, может быть, приобрету средства посетить разные страны. Чего же мне больше. Я объявляю, что я счастлив! Хотя не во всех мелочах, но, в общем, так сказать, в главной сути жизни. Больше я не предполагаю счастья. Долго мы лежали с Андрюнькой на берегу реки и не могли оторваться и уйти он нее. Пролетел чибис над рекой. Какая-то птица запела недалеко от нас. Как прекрасно, легко и спокойно на душе! Как-то проведем мы лето в Лисвянах! <…>