Эрвин Полле - Четыре жизни. 2. Доцент

Июнь 1971 г. Иссык-Куль. Друг москвич.

Запомнился Иссык-куль и фирменным чебачком. В первую поездку, я, перебинтованный, почти всё время провёл с обычной удочкой, ловил неплохо на дождевого червя. Иссык-кульский чебачок напоминает российскую плотву, но величиной до 15 см. Местные жители промышляли сетями, нанимали в помощь желающих, сушили рыбёшку, затем продавали отдыхающим «вместо семечек». Сушёный чебачок пользовался большой популярностью: мужчины с пивом, а женщины всегда от солёненькой рыбы «без ума».

Летом 1972 г. впервые оказались на отдыхе в Абхазии. Каким образом? Ещё в 1955 г. мы с папой были в гостях у его двоюродной сестры Фриды в Копейске Челябинской области. Муж тёти Фриды дядя Артур в трудармии на шахте заработал неизлечимую болезнь лёгких, одно лёгкое ампутировано. Врачи рекомендовали (единственное спасение) переехать на черноморское побережье, где воздух насыщен кислородом, т. е. имеются благоприятные условия для системы дыхания. Так они поселились в абхазской деревне Лыхны. Врачи оказались правы, целебный воздух Абхазии на десятки лет продлил жизнь дяде Артуру. Подрастали дети, старшая Геда — гид «Интуриста» в Сухуми, средняя — лаборант в обезьяньем питомнике в Сухуми, а младшая училась в 9-м классе, и у родителей не было достаточно средств, чтобы в будущем устроить её в какой-либо ВУЗ Сухуми и Тбилиси (без больших денег в Грузии такие вопросы не решались). Я взялся устроить троюродную сестру в тюменский индустриальный институт. Через пару лет поражался, приезжают из Абхазии Рената и её подружка с красивыми аттестатами зрелости (2–3 четвёрки среди отличных оценок), а знания полностью отсутствуют. Дошло до того, что вступительный письменный экзамен по математике они переписывали у меня в лаборатории. Года полтора мучений в институте и хорошая девушка Рената вернулась в Абхазию рожать детей, лет двадцать пять назад их было трое.

Июнь 1971 г. Горы вокруг Иссык-Куля. Девушки сесть на ишака не решаются.

Июнь 1971 г. Горы вокруг Иссык-Куля и холодные речки.

Июнь 1971 г. Иссык-Куль. Турбаза «Казахстан». Я слева.

Июнь 1971 г. Иссык-Куль. Турбаза «Казахстан». Я на вёслах.

Итак, нас с Ниной пригласили в отпуск в Абхазию. Небольшой, типично российский домик с усадьбой в 6 соток. Поразительное гостеприимство. Первый день непрерывно идут деревенские гости посмотреть на племянника Артура из Сибири, кандидата наук (попросту идут выпить). Стол стоит в саду, рядом раскладушка. Начали в 9 утра, перегрузился, лёг. Часа через 3 открываю глаза, застолье продолжается. И дотемна.

Мы с большим интересом рассматривали устройство типичной абхазской деревни Лыхны, расположенной в 5 км в гору от Гудауты. Хаотично разбросанные на большой холмистой территории дома с семейными кладбищами на территории усадьбы (удивительная деталь, тем более, что абхазы почти поровну разделились на приверженцев православно-христианской и мусульманской религий). Практически все абхазки ходят в чёрной одежде, по существующим обычаям женщина должна носить траур по умершему родственнику один год, а родственников у каждой пол Абхазии.

Июнь 1971 г. Иссык-Куль. Турбаза «Казахстан». Наша троица (я слева) и очередные подруги.

Июнь 1971 г. Иссык-Куль.

Шашлык с сухим вином на соседней правительственной турбазе «Киргизстан».

Июнь 1971 г. Пржевальск. Памятник и могила великого путешественника на высоком берегу Иссык-Куля. Я слева.

Чайные плантации со щиплющими сорную траву буйволами, массивы двухметровой кукурузы вокруг многолетних груш или яблонь, обвитых виноградом сорта «Изабелла».

Рядом с домом родственников чайная фабрика. Чайный лист собирают сторонние люди, нанятые колхозниками для обработки своей доли плантации. Функция колхозника — сдать чайный лист на фабрику (сейчас таким разделением функций никого не удивишь, но это был советский 1972 год). Главный технолог чайной фабрики с удовольствием показал нам весь цикл приготовления чая. Внешне уровень ручного производства предельно убогий, но чай изумительный по вкусу и запаху (не знаю, с чем сопоставить, скажем, с хорошей деревенской пекарней, всё выполняется вручную, а хлеб изумительный). Чай из Лыхны отправлялся на фабрики Москвы и Прибалтики, где его смешивали в определённых пропорциях с «чайным мусором», расфасовывали по сортности и отправляли в торговлю. В качестве подарка получили чемодан восхитительного чая «Букет Абхазии», не поступающего в торговлю, хватило нам и тюменским друзьям на год.

1972 г. Абхазия. Озеро Рица. Рядом троюродная сестра Гедвига Чания. Сухуми. Обезьяний питомник, закрытое для посетителей научное отделение.

Удивил небольшой действующий женский православный монастырь 13-го века (местные жители рассказали, что монашки появились после закрытия монастыря при Киевско-Печёрской лавре). Интересно было наблюдать за монашками, что-то стирающими в местной маленькой речушке.

Масса разнообразных полезных деревьев от инжира (абхазы любят завтракать нежными плодами, сидя на дереве) до лавра и шелковицы. Красиво смотрятся двухэтажные особняки абхазов с зелёной лужайкой перед домом и разгуливающими белыми индюками. В качестве заборов используется живая изгородь, обвитая мощными колючими плетями крупноплодной и очень вкусной ежевики.

Я с детства люблю ежевику, летом 1955 г. с друзьями собирал ягоду по фактически пересыхающему после забора воды на полив руслу Каратала в 10 км от Талды-Кургана. На донном галечнике росла зверски колючая облепиха (никого в те времена не интересовавшая), обвитая плетями ежевики. Бабушка готовила отличные вареники с ежевикой, компот, варенье.

Нам с Ниной показалось удивительным, что абхазы ежевику не собирают и не едят, ягода осыпается, птицы её тоже не клюют, а мы с удовольствием.

В гостях пили много вина, дядя Артур регулярно собирал за стол в саду абхазских друзей. Я решил прояснить ситуацию с ежевикой и неожиданно услышал любопытную историю, позже неоднократно повторенную разными людьми, совпадающую даже в мелких деталях. Скорей всего это быль, а не фольклор.

В начале 60-х Хрущёв посещал предгорья Абхазии. После сильных возлияний за хлебосольным кавказским столом, очень довольный обилием в Абхазии посевов кукурузы, генсек возвращался в Гудауту. По дороге Никита Сергеевич остановил кортеж около Лыхны и подошёл к ограде обычной абхазской усадьбы, попробовал ежевику. Последовал типичный хрущёвский экспромт: «А почему бы не ввести здесь ежевику в сельскохозяйственную культуру?» В ответ типичная реакция московских прихлебателей, подобострастие и радость за шефа, выдвинувшего очередную гениальную идею.