Куриный бульон для души. Чудо любви. 101 история о надежде, родственных душах и магии чувств - Эми Ньюмарк
Я была потрясена этой информацией, но все же решила продолжать отношения. В конце концов, даже два года с любимым человеком – лучше, чем ничего. После того как Дэвид переехал ко мне, мы должны были найти для него врача и больницу в моем районе. Мы боялись, что рак мог дать метастазы, однако новый врач подверг сомнению первоначальный диагноз. Он повторно провел все анализы и не нашел никаких признаков вторичных опухолей. Поэтому он порекомендовал Дэвиду пройти лучевую терапию – изначально врачи даже не рассматривали ее, считая бесполезной.
Сейчас прошло уже более трех лет с тех пор, как Дэвид прошел курс лучевой терапии. Рак не излечен полностью, и Дэвид по-прежнему нуждается в регулярных обследованиях. Но он жив и, похоже, проживет еще как минимум пять-десять лет, а может, и больше. И мы очень, очень счастливы вместе.
Оглядываясь назад, я понимаю, как странно все получилось. Если бы у Дэвида не было рака, из-за которого он бросил работу и досрочно вышел на пенсию, он не переселился бы на речной кораблик, и мы могли и не встретиться. Если бы не снегопад и зимняя хандра, я бы никогда не увидела анкету Дэвида, ведь на тот момент я была уверена, что завязала с сайтами знакомств. Если бы позже я не согласилась на подписку за полцены… Если бы в тот год не было такой суровой зимы, Дэвид не переехал бы ко мне так быстро… Если бы он не обратился к врачу в моем районе, он не прошел бы лечение и не прожил бы еще столько прекрасных лет.
Чтобы наша любовь стала реальностью, все должно было случиться так, как нужно, и в свое время. Ох, порой правда действительно причудливее любого вымысла. И намного лучше.
Хелен Краснер
Самое дорогое
Пусть мой рыцарь и не носит сверкающих доспехов, но его кодекс сияющей чести защитит нас обоих от зла, куда более страшного, чем любой огнедышащий дракон.
Ришель Э. Гудрич, «Улыбайтесь в любом случае»
Казалось бы, что может быть проще, чем принять душ? Но не для меня. Я получила перелом позвоночника в результате автомобильной аварии. Это произошло совсем недавно, и я еще не успела оправиться от шока. Не говоря уже о том, что отныне любое, самое обычное действие стало чем-то труднодостижимым.
Вот и теперь я сидела на табуретке, дрожащая, усталая и мокрая, а мой муж вытирал мне ноги, чтобы надеть носки и ботинки.
После операции и реабилитации в стационаре меня отправили домой в корсете (минимум на три месяца) с инструкциями по поводу новой повседневной жизни. Джим сделал все возможное, чтобы приспособить единственную маленькую ванную комнату в нашем доме к моим потребностям, но специальную скамейку ему сделать не удалось. Поэтому я не могла принимать душ самостоятельно.
Каждое утро Джим готовил все необходимое для душа, помогал мне удобно сесть на табуретку, а потом встать с нее – это был нервный и изнурительный процесс, особенно в первые дни моего восстановления. После душа мы кое-как перебирались в спальню, где я одевалась сама, насколько это было возможно. А затем мой муж опускался рядом со мной на колени и в последний раз вытирал мне ноги, прежде чем надеть носки и обувь.
В то утро я другими глазами посмотрела на своего мужа – человека, которому обещала свою любовь, преданность и жизнь. В молодости легко давать свадебные клятвы. Обычные дни, наполненные разговорами о домашних делах (и о том, кто сделал больше), работе, стрессе из-за счетов и родственников, становятся рутиной. Мы тоже еще совсем недавно воспринимали присутствие друг друга как должное. Но сегодня, когда Джим надевал мне туфли, любовь вдруг нахлынула на меня с новой силой. Мой муж, к которому за недолгое время нашего брака я уже успела привыкнуть, стал моим героем. Я влюбилась заново.
Слезы наполнили мои глаза, а голос дрогнул, когда я легонько коснулась его плеча и сказала:
– Спасибо, что делаешь все это для меня.
Он пробормотал что-то вроде «да без проблем».
– Нет, милый. Я правда благодарна тебе за это.
И тогда Джим поднял голову, и наши взгляды встретились. В тот момент мы оба перестали притворяться – то, что с нами происходило, было действительно чрезвычайно тяжелым опытом для нас обоих. Я вспомнила отделение неотложной помощи и дикий страх в его глазах; вспомнила прикосновения его рук, пока я то отключалась, то приходила в себя за день до операции, и его первое приветствие, когда я проснулась после нее.
В то утро мы долго смотрели друг другу в глаза, сдерживая свои эмоции. Наконец я не выдержала и заплакала. У моего мужа, который не любит показывать чувства, тоже вдруг заблестели глаза и задрожал голос.
– Я люблю тебя, и сейчас я там, где должен быть, – тихо произнес он.
Как выглядит любовь? Для кого-то она проявляется в дорогих подарках и широких жестах. Но мое главное счастье – это мужчина, который держит меня за руку не только в солнечные дни, но и в самые страшные времена.
Пусть другие мечтают о принце с хрустальной туфелькой. Я же выбираю человека, который, стоя на коленях, каждое утро помогал мне надеть простые хлопковые носки и кроссовки.
Билли Дж. Митчелл
Ты не забудешь меня
Благодарность – это память сердца.
Жан-Батист Массье
Мы с Джоном сидели в кабинете лечащего врача в госпитале для ветеранов. Стены в комнате были выкрашены в унылый серый цвет. По другую сторону стола собрался целый консилиум докторов. Прежде чем начать комментировать результаты тестирования, которое прошел Джон, все они долго смотрели на нас и молчали. В этом молчании не было ничего хорошего.
– Некоторые результаты в норме, но в целом придется признать, что у вас снижены способности в области памяти и суждений, сэр, – наконец произнес наш врач.
Он сделал паузу и глубоко вздохнул. Джон нащупал мою руку и крепко сжал ее.
– Мне жаль говорить вам об этом, но окончательный диагноз – «прогрессирующие когнитивные нарушения со значительной потерей кратковременной памяти». Вероятно, это перейдет в деменцию.
Мне
