Жорж Садуль - Жизнь Чарли

Нам необходимо… прежде всего немедленно открыть второй фронт… одержать этой весной победу… попытаемся сделать невозможное. Не забудем, что все великие события в истории человечества представляли собой завоевание того, что казалось невозможным…»

На следующий день эта речь была напечатана во всех американских газетах и вызвала бурные споры. Истины, высказанные Чаплином в его речи, пришлись не по вкусу финансовым кругам Уолл-стрита. Заявление, что коммунистическая Россия представляет собой последнюю линию защиты демократии и цивилизации, шло значительно дальше вопроса о втором фронте.

Однако в то время трудно было «покарать» Чаплина за эти его высказывания: они выражали настроения большей части американского народа. Чтобы заставить великого актера замолчать, было выбрано другое оружие: нападки на его личную жизнь.

Методы защиты «благопристойности» и «чистоты нравов» в Соединенных Штатах находят себе применение не только в Голливуде. Они являются классическим способом управления в стране, где политиканы и полицейские широко практикуют «frame-up»[48] — провокации, состряпанные из чего попало, чтобы опорочить профсоюзного работника или прогрессивного деятеля, признанного «беспокойным».

В одном из своих старых фильмов — «Граф», — поставленном фирмой «Мьючуэл», Чарли в разгар нелепой авантюры встречает на балу красавицу. Забывая об опасности собственного положения, Чарли бросает все и следует за ней, как в чаду. Однако в мире, где царят «скарлет», сердечные порывы небезопасны. В первой половине двадцатого века все рекорды книжных тиражей и популярных кинофильмов в США были побиты не романами Драйзера и не фильмами Чаплина, а книгой «Унесенные ветром»[49]. Героиня этого романа Скарлет О'Хара стала идеалом для миллионов женщин, которые считали модным «американский образ жизни». Как известно, Скарлет — хищница, которая пользуется своей красотой, чтобы обирать богатых мужчин до нитки и составить себе состояние.

Женщинам, подобным Скарлет, уже не раз удавалось проникнуть в жизнь Чаплина. В то время, когда кампания за второй фронт была в самом разгаре и Чаплин — общественный деятель, в ряде публичных выступлений и статей продолжал борьбу, начатую его нашумевшей речью, Чаплин — частное лицо порвал с некой Джоан Берри. В октябре 1942 года эта женщина ворвалась к нему в дом с револьвером в руке, грозя покончить с собой и пытаясь застрелить Чаплина. Их разрыв был окончательным.

Восемь месяцев спустя она возвращается в Голливуд, проникает в дом Чаплина, взломав дверь, и устраивает невероятный скандал, потребовавший вмешательства полиции. Джоан Берри объявила во всеуслышание, что она в положении уже пять месяцев, и начала дело против Чаплина, требуя признания отцовства.

«После моей речи о втором фронте, — заявил тогда Чаплин, — против меня оказалось 95 % всей прессы». И действительно, чуть ли не вся американская «большая пресса» ухватилась за дело Берри, в течение многих месяцев имя Чаплина не сходило с первых страниц: он и совратитель, и рабовладелец, и бесчестный отец. Сличение групп крови показало с полной очевидностью, что отцом ребенка, родившегося в октябре 1943 года, не мог быть Чаплин. Однако враги не сложили оружия; процесс следовал за процессом, и все это привело к тому, что спустя год после выпуска на экран «Мосье Верду» Чаплин был безоговорочно осужден.

Вся эта гнусная кампания, может быть, и не смогла бы деморализовать Чаплина, если бы происшедшее в то же самое время резкое изменение американской политики не лишило его тех надежд, которые он с такой силой выразил в заключительной речи «Великого диктатора» и в своем призыве к открытию второго фронта.

Один из так называемых «изоляционистов», разоблаченных Чаплином, стал президентом Соединенных Штатов. Не успел еще Гитлер покончить с собой, не успели еще в Нюрнберге вынести приговор его сообщникам, как геббельсовский лозунг «Европа против большевизма!» уже был подхвачен политиканами Вашингтона. Чтобы узаконить оккупацию «свободных стран», генералы и шпионская служба извлекли из досье доктора Геббельса пугало «красной опасности». Они утверждали, что вернуть человечество к здравому смыслу может только атомная бомба, которая на примере сотни тысяч убитых японцев доказала свою мощь как орудие массового уничтожения. Американская пресса, нападавшая на Чаплина, говорила также о неизбежности третьей мировой войны.

Это изменение политического курса США происходило как раз в то время, когда Чаплин выпустил на экран «Мосье Верду». На создание этого фильма Чаплина вдохновило дело Ландрю — «синей бороды» наших дней, волновавшее французскую судебную хронику вскоре после окончания первой мировой войны. Этот странный убийца давно уже интересовал Чаплина. Еще во время своего пребывания в Париже в 1931 году он воспользовался случаем, чтобы повидать судебных хроникеров, присутствовавших на процессе Ландрю, и расспросить их о подробностях этого дела. Но, по-видимому, решение создать фильм на эту тему созрело у него окончательно после беседы с его тогдашним другом Орсоном Уэллесом. Знаменитый постановщик «Гражданина Кейна», в то время уже отстраненный от голливудских дел, сделал для Чаплина набросок сценария. Но Чаплин, по своему обыкновению, немало потрудился над первоначальным наброском и приступил к работе над фильмом лишь в апреле 1946 года уже со своим собственным сценарием. Он привлек к постановке Роберта Флори и своего сводного брата Уиллера Драйдена.

Съемка продолжалась всего полгода — очень короткий срок для большого чаплинского фильма, Прославленный актер, расставшись- со своим знаменитым Чарли, создает в «Мосье Верду» любопытный тип стареющего француза-сердцееда, напоминающего в какой-то мере английского дэнди — ранний сценический образ Чаплина. У циничного, жестокого убийцы мосье Верду много общего со злым, жестоким Чэзом из первых фильмов Чаплина. Но у Мак-Сеннета этот персонаж был всего лишь двигавшимся паяцем, а Верду — драматический герой очень сложного психологического рисунка, переживающий по ходу довольно запутанного действия самые противоречивые чувства.

Мосье Верду, кассир крупного парижского банка, после двадцати пяти лет честной службы выброшен на улицу. Кассир ничему в жизни не научился, кроме спекуляций на бирже, но у него нет на это капиталов. Тогда он решает, ради того чтобы обеспечить своему сыну и несчастной калеке-жене безбедное существование, обольщать богатых перезрелых женщин и, завладев их деньгами, убивать их. Мосье Верду расправляется со своей первой жертвой, пожилой, неприветливой женщиной (Маргарет Гофман). Затем, маскируясь торговлей антикварными вещами, он развертывает с большим размахом свое жуткое «предприятие»; ему удается поймать в свои сети даже такую надменную светскую даму, как мадам Гроней (Изабелла Эльсом). Две жертвы все же ускользают от него: первая из них — это девушка-бродяжка, полупогибшее создание (Мэрилин Нэш). Она должна была послужить ему морской свинкой для испытания нового яда, но, тронутый ее бедственным положением, он щадит девушку. И затем ему никак не' удается спровадить иа тот свет упорствующую Анабеллу (Марта Рэй), проститутку, выигравшую крупную сумму в лотерею. Тщетны все его попытки отравить или утопить в озере эту крикливую, вульгарную кумушку… Несмотря на множество рискованных авантюр, Верду, всегда сохраняющий хладнокровие, ускользает от полиции.