Жорж Садуль - Жизнь Чарли

Его враги не собирались забывать дерзкий вызов, брошенный в «Новых временах» и в «Великом диктаторе». Фашизм и крупный капитал связаны неразрывно, а Чаплин осмелился напасть и на капитал и на фашизм. Они заставят его дорого заплатить за отвагу…

Глава десятая

ОДИНОК ли этот ЧЕЛОВЕК?

В апреле 1947 года Чаплин вместе со своей старинной приятельницей Мэри Пикфорд и молодой женой Уной едет в Нью-Йорк на просмотр своего нового фильма «Мосье Верду». Впервые после большого перерыва он устраивает пресс-конференцию, на которую приглашает представителей всей американской прессы. В большом зале отеля «Готем» собирается целая сотня репортеров. Чаплин прекрасно знает, что_ девяносто пять процентов этих людей настроены враждебно к нему. Он открывает конференцию насмешливыми словами: «Ну что ж, начинайте бойню!» И тут же на него сыплется град недоброжелательных, ехидных вопросов:

— Почему вы не принимаете американского подданства? Верно ли, что вы симпатизируете России? Вы коммунист? Почему вы требовали во время войны открытия второго фронта? Почему вы не выступали в спектаклях для американской армии? Является ли композитор-коммунист Ганс Эйслер вашим другом? Что вы думаете о Сталине? Сочувствуете ли вы коммунистам?

Во время этого поистине полицейского допроса Чаплин по-прежнему приветливо улыбается. Наконец один из журналистов обратился к своим коллегам со встречным вопросом:

— А что вы думаете о стране, в которой артиста заставляют якобы во имя свободы публично отчитываться в своих политических убеждениях и в своем подданстве? Как, собственно, следует понимать этот нажим, представляющий собой форменный шантаж?

На вопрос, почему он сохраняет английское подданство, Чаплин заявил:

Как бы меня ни критиковали за это, я не перейду в американское подданство. Я считаю себя не гражданином какой-либо определенной страны, но гражданином мира. Доходы с моих фильмов поступают из всех стран, и большая часть моих заработков удерживается налоговым аппаратом Соединенных Штатов. Для Америки я гость, платящий достаточно щедро за оказанное мне гостеприимство. Эта страна получила от меня десять миллионов долларов.

На вопросы, касающиеся его политических взглядов, Чаплин ответил:

— Я не думаю, что следует делить людей на категории по признаку их политических убеждений. Это приводит к фашизму. Что касается меня, я пе принадлежу ни к одной политической партии. Жизнь, право, сделалась настолько сложной, что уж нельзя и двигаться, не имея при себе справочника правил поведения. Ведь сейчас достаточно ступить с тротуара на мостовую левой ногой, чтобы тебя сочли коммунистом…

Некоторые репортеры принялись расспрашивать Чаплина о его новом фильме. Он ответил им:

«Мосье Верду» — это массовый убийца. На примере этого отдельного психологического случая я пытался показать, что наша современная цивилизация готова превратить всех нас в массовых убийц! Всю свою жизнь я был противником насилия. Я считаю, что атомная бомба, самое страшное из орудий массового уничтожения, до такой степени развивает чувство страха и ужаса, что количество полупомешанных будет все время значительно возрастать. В моем фильме меня после целого ряда безнаказанно совершенных убийств арестовывают и признают виновным. Прокурору, обвиняющему меня в массовых убийствах, я очень вежливо отвечаю, что дух массового убийства царит в мире; при этом я совершенно спокойно гляжу в глаза моему обвинителю…»

В последующие дни Чаплин мог прочитать в «Геральд трибюн», что его новому фильму «сильно не хватает юмора и хорошего драматического вкуса» и что «этот фильм заблудился в мире неясности, которая столь присуща его автору». А «Дейли ныос» заявила: «Господин Чаплин, пытаясь в своем фильме смешать комическое с ужасным… хотел высмеять «оптовые» убийства, но, нам кажется, высмеял только самого себя, так сказать — «в розницу».

Вся американская «большая пресса» единодушно выступила против «Мосье Верду» и против самого Чаплина. Американские критики, которые в большинстве случаев являются незамаскированными рекламными агентами, казалось, дали себе слово (или же получили точные инструкции) создать этому фильму антирекламу. Тон задала «забавная история», повторенная во всех газетах:

«Непосредственно после премьеры «Мосье Верду» один крупный продюсер телеграфировал в Голливуд: «Я был свидетелем исторического события. Только что я видел последний фильм Чаплина».

В Соединенных Штатах, как это показывает статистика, любой состряпанный на скорую руку, снятый в какие-нибудь две недели фильм о Дальнем Западе или о гангстерах выдерживает в среднем 12 тысяч сеансов. «Мосье Верду», над которым Чаплин трудился около пяти лет, сошел в Америке с экрана, не дотянув и до двухтысячного сеанса. За два года проката валовой сбор от «Мосье Верду» едва превысил триста тысяч долларов. Таким образом, этот фильм принес Чаплину крупные убытки. Впервые за тридцать два года работы Чаплин потерпел в Америке «полный провал»… И впервые с тех пор, кок на Чаплина нападает пресса, широкая американская публика в ответ на эти нападки не поддержала его единодушно дружными аплодисментами…

Основным виновником провала «Мосье Верду», кроме многотиражных газет, был Легион благопристойности. Эта мощная организация была основана н 1933 году американскими епископами по личной инициативе папы Пия XI, посвятившего киноискусству энциклику «Vigilanti Cura». Его чрезвычайный посол, нунций Чиконьяни, возложил руководство Легионом на штаб католических священников ирландцев.

Первой целью Легиона было заставить Голливуд строго соблюдать Кодекс нравственности (известный под названием Кодекса Хейса), составленный за несколько лет до того иезуитом Р. П. Лордом[46]. Вскоре были достигнуты первые «успехи»; так, например, под давлением Легиона и во имя Кодекса нравственности из «Новых времен» были вырезаны все куски, найденные «безбожными» и «безнравственными».

С 1936 года могущество Легиона возросло еще больше; католиков в Соединенных Штатах меньшинство, но их влияние на протестантские круги очень значительно. Американским епископам удалось добиться бойкота некоторых фильмов и тем самым лишить Голливуд крупных доходов. Угрожая такими мерами, Легион со своей сверхцензурой смог потребовать выпуска фильмов, служащих религиозной пропаганде.

Но в действительности главной целью Кодекса нравственности и Легиона была не «благопристойность», не «чистота нравов» и даже не защита интересов религии. Суть заключается в том, что высшее католическое духовенство в Америке отстаивает самые реакционные политические позиции. Их организация отнеслась весьма снисходительно к гангстерским фильмам, но запретила, ссылаясь на то, что в них заключена проповедь насилия, фильмы, в которых проявлялись — хотя бы в самой косвенной форме — некоторые прогрессивные тенденции. «Мосье Верду» явился для Легиона благопристойности поводом развернуть решительную кампанию. Было оказано прямое давление на кинопрокатные организации и на объединения, которые хотели рекламировать этот фильм; «Мосье Верду» был объявлен откровенной апологией преступления. Владельцы кинотеатров стали расторгать договоры, после того как Легион поставил их в известность, что кинотеатры, допустившие показ «Мосье Верду», будут запрещены для публики и внесены в черный список.