В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов
Я бы хотел услышать от кого-нибудь из русских, бывших в наших геройских добровольческих армиях Сибири, юга и севера России, много ли добровольцев вступило в их ряды из числа наших «союзников».
Латыши, конечно, держались «союзников», так как в них видели защитников самостоятельности Латвии. Латышская печать била все время тревогу. То же самое происходило и в других «самостийных» республиках, так, например, в польских газетах сообщалось, что «в Митаву прибывают русские офицеры и солдаты из германских лагерей. Их вербует какая-то пангерманская и всероссийская комиссия, возглавляемая сенатором Бельгардом. Этим офицерам и солдатам внедряется убеждение необходимости идти рука об руку с немцами, с которыми русские вместе пойдут на Москву, а оттуда, по свержении большевизма, – вместе на союзников».
Ввиду того что латыши очень беспокоились за свою самостоятельность и смотрели на нас как на угрозу их существования, я счел необходимым обратиться к населению Латвии со следующим объявлением:
«Русские войска, собирающиеся в Латвии, находятся по дороге на Родину. Они хотят освободить свое отечество от большевиков, как это сделали латыши в своей стране. Pycские солдаты возвращаются из германского плена. Усталые, много перестрадавшие, они хотели бы в Латвии передохнуть, одеться, вооружиться и затем идти спасать свою Родину. Латыши должны их понять. Вместе со своими товарищами латышами они участвовали во многих кровавых боях, ели из одного котла, укрывались одною шинелью. В боях русские и латыши стали братьями.
Pycские солдаты хотят по пути кое-чему научиться, хотят увидеть и понять, каким образом латыши справились с большевиками. Pycские понимают, в чем сила латышей – их сила в крестьянском мелком землевладении. Такое же крепкое крестьянство pycские желают создать у себя.
Pycский солдат не желает обременять своего брата латыша. Русское войско, пока оно находится в стране, желает оказывать Латвии помощь, и случаев для этого представляется достаточно.
Русское войско поможет создать в Латвии порядок и спокойствие. Пока оно здесь, оно не допустит никаких беспорядков, насилий и грабежей, русский солдат окажет всякому защиту и в особенности латышскому крестьянству.
Под защитой русского солдата латышское крестьянство в состоянии будет привести себя в порядок, восстановить свою общественную жизнь и самоуправление. Во-вторых, русское войско защитит страну от большевиков, ибо пока оно здесь, большевики не решатся вести наступление на страну – и когда русские войска пойдут дальше на Москву, они будут гнать перед собой большевиков подальше от границ Латвии. За широкой и сильной спиной русского войска латышский крестьянин сможет опять заняться обработкою своей земли. Мужчинам и юношам Латвии не надо будет покидать свой дом и бросать свою работу, чтобы идти дальше в Россию против большевиков. Они могут спокойно работать. Борьбу будет продолжать русский солдат.
Мы желаем прийти с латышами к соглашению, и оно должно состояться. Латыши нам нужны: они будут прикрывать наш тыл, когда мы двинемся вперед против большевиков; с другой стороны, мы нужны латышам: мы не пустим большевиков в Латвию, погоним их дальше в глубь России, подальше от границ Латвии.
Да благословит Бог Латвию».
Работа большевистских агентов была направлена на обострение отношений на национальной почве. Латыши натравливались на русских, германцев и наоборот. Сеялась рознь между русскими и германцами.
24-го произошел следующий случай. На улице Митавы встретилась группа русских солдат с германскими – завязалась перебранка, собралась толпа, из которой отдельные личности стали призывать солдат к избиению офицеров. В штаб корпуса тотчас сообщили о происходящем, и я немедленно принял меры.
Необходимо указать, что еще раньше моим штабом были разработаны т. н. три положения на случай различных внутренних осложнений в городе или окрестностях, где располагались мои войска. Я не забывал, что «союзники» уже косились на меня, а большевистские агитаторы старались так или иначе мутить жителей, бесполезно пытаясь проникнуть и в войска.
Три положения объявлялись в такой очереди:
а) в случае враждебных манифестаций в городе в малом размере, не угрожающих гражданскому или военному порядку, от частей высылаются в штаб для связи офицеры. По городу высылаются pycские дозоры; одна четверть войск принимает боевую готовность;
б) при огромных скопищах народа и открытых действиях агитаторов, результатом чего могли быть выступления против воинских частей, – высылаются офицеры от частей для связи со штабом, по городу русские и германские патрули. Половина войсковых частей в боевой готовности;
в) при восстаниях и бунтах, направленных во вред всему положению войск, – офицеры от частей для связи со штабом, по городу, разбитому на этот случай на участки, смешанные русско-германские патрули усиленного состава – быть в полной боевой готовности всем войсковым частям.
Поэтому в данном случае я объявил положение первое и приказал подать мне машину. На улице шумела толпа, в которой метались большевистские агитаторы и германские спартакисты в матросской форме. Как обычно, они бросали в толпу демагогические призывы, кое-где слышалось – «бей офицеров».
Веря в свои части, я появился в толпе и сказал, что если через пять минут она не разойдется, я лично прикажу рассеять ее огнем. Немедленно вызвал ближайший караул, который находился за углом. Патрули между тем, проходя по улицам, не обнаружили угрожающего скопления толпы, и вскоре в городе наступила полная тишина.
В целях предупреждения подобных столкновений были отданы приказы как германским командованием, так и мной.
В приказе по «Железной дивизии» говорилось:
«Германские спартакисты в матросской форме и латыши большевики пытаются натравить германцев на русских, которые являются единственными друзьями германцев в мире.
Поэтому солдаты дивизии призываются задерживать сеющих смуту лиц и препровождать их в штаб дивизии, не учиняя однако своих самосудов».
В приказе по Западному добровольческому корпусу было сказано:
«В сознании общности наших интересов чины вверенного мне корпуса не позволят себе впредь совершать каких-либо поступков, могущих нарушить добрые отношения с германцами».
Вскоре я был предупрежден германским полковником, что латышскими большевиками подготовляется нападение на русские и германские части в Митаве. В приказе по гарнизону я объявил, что в случае нападения, за что агитируют темные элементы, мной будут приняты самые решительные меры, что совершенно не в интересах латышского населения, которое поэтому приглашалось мной помочь мне предупредить эксцессы против войск.
На другой день по выходе приказа ко мне явилась латышская делегация от городского самоуправления и выразила свою благодарность за принятые мной предварительные меры. Делегация изъявила свою полную готовность помочь мне бороться с темными элементами.
Корпус формировался тем временем очень успешно:
