Вильгельм Йонен - Ночные эскадрильи люфтваффе. Записки немецкого летчика

Кто бы сомневался. Томми дожидались момента, когда рыбка заглотнет наживку, но я не собирался становиться легкой добычей и, летя низко над полями, стряхнул с хвоста преследователя. Британцы — крепкие парни, но не любят акробатических упражнений над самой землей. А кому это нравится? Я резко набрал высоту. 12 000 футов. Мы слышали радиопереговоры врага, и вот — главные новости:

— Внимание, внимание! Бомбардировщики летят к Нюрнбергу. Над Ульмом замечен отряд средней численности, направляющийся к Вюрцбургу. Вероятные цели: Нюрнберг и Вюрцбург.

— Зачем им гостеприимный Вюрцбург? — яроворчал Мале. — Там нет ни одного военного завода.

Я задумался: Вюрцбург или Нюрнберг? Сделал выбор в пользу первого и повернул на север. Ночь была довольно ясной, если не считать редких облаков на высоте 9000 футов.

— Сможем за ними спрятаться, если «москито» сядут нам на хвост, — заметил Мале.

Небо казалось пустынным. Вдали мерцала лента Майна, освещенная предательской луной. Грасхоф доложил о первых зигзагах на экране радара. Затем разразилась буря. Мы приближались к бомбардировщикам, но не успели войти в контакт, как «церемониймейстер» развесил над городом осветительные бомбы. Они медленно спускались на парашютах, разливая призрачный свет.

— «Курьер» в 800 ярдах но курсу, — доложил Грасхоф.

В этот момент в моих наушниках раздалось легкое потрескивание. Ночные истребители дальнего действия! Несмотря на предупреждение, я не сменил курс и дал полный газ. Потрескивание стало громче.

— «Москито»! — выкрикнул Мале. Я вильнул в сторону, и трассирующие снаряды пролетели далеко от моего правого крыла. Охота возобновилась. Теперь мы летели прямо над городом среди британских бомбардировщиков.

И тут разверзся ад. По приказу «церемониймейстера» экипажи четырехмоторных бомбардировщиков открыли люки, и зажигательные бомбы сорвались с замков на обреченный город. Фосфор воспламенялся уже при ударе о воздух, и по небу растекалось огненное облако. Ужасающее зрелище, достойное пера Данте. Смертоносное облако не знало жалости, обрушивая огонь на церкви и дома, дворцы и цитадели, широкие улицы и узкие переулочки. Горе тем, кто еще оставался в городе! Огненный дождь сначала вызвал отдельные пожары, а затем пожар охватил весь Вюрцбург. Через считаные секунды гигантское пламя осветило чернильную тьму ночи, и бомбардировщики легко находили цели. Зато и я отчетливо видел вражеские фюзеляжи и крылья. Однако каждый раз, как я выходил на огневую позицию, Мале кричал: «Внимание! „Москито“!» Чтобы не отвлекаться, я приказал ему предупреждать меня только в случае прямой угрозы. Я даже не смел задумываться о смысле его слов: промедление в долю секунды, и мы свалимся с неба пылающим факелом… Тут мой курс пересек четырехмоторный «ланкастер», и я автоматически дал длинную очередь по его фюзеляжу и крыльям. Взорвавшись в воздухе, «ланкастер» рухнул вниз вместе с экипажем. Это была моя единственная победа над Вюрцбургом и последний сбитый мной в той войне противник. Сбив бомбардировщик, я навлек на себя всю свору вражеских истребителей. Они набросились на меня еще до того, как «ланкастер» ударился о землю. «Наксос» непрерывно вспыхивал, но Мале больше не кричал «Внимание!». Он просто стрелял трассирующими пулями по юрким «москито». Ни обходные маневры, ни виражи, ни игра в прятки теперь не помогут. Британский пилот продолжал преследовать меня. К счастью, он каждый раз начинал стрелять с большой дистанции и не мог точно прицелиться.

И вдруг Мале в ужасе заорал:

— «Москито» на хвосте!

Я вздрогнул, накренил самолет и в тот же момент почувствовал удар, затем едкий запах дыма. Горим! И все же я спикировал, надеясь избавиться от преследователя. Высота резко падала: 2500, 2000, 1500, 1000. Я всем телом навалился на ручку управления и взял пикирующую машину под контроль. Вонь еще чувствовалась, наверное, тлел кабель, но моторы работали бесперебойно.

Домой! В Лейпхайм. На бреющем полете мы пересекали Швабию. Мале осветил фонариком кабину. Все в порядке. Он сосредоточился на моторе. Белая струйка на правом крыле. Бензин вытекает через простреленный трубопровод! Стрелка индикатора горючего медленно, но неуклонно приближалась к нулю. Критическая ситуация. Верно говорят, что беда не ходит одна. Мале доложил показания «наксоса», в наушниках снова раздался зловещий треск. Британец не сдавался, преследуя нас до самого аэродрома. Мы должны приземлиться, дальше уклоняться от боя невозможно. И приземляться где-либо, кроме Лейпхайма, бессмысленно. Грасхоф вызвал аэродром. Ответ был еле слышен. Еще несколько жутких минут… Я включил электронасос и перекачал горючее из левого бензобака в правый. Достаточно ли? Если правый мотор заглохнет, нам конец. Я сам связался с наземным постом. Если мне не хватит мастерства при посадке, «москито» расстреляет нас на подступах к посадочной полосе.

— «Дрозд-1» — «Омару». Пожалуйста, отзовитесь.

— «Омар» — «Дрозду-1». «Виктор», «Виктор». Слышу вас. Осторожнее. Над аэродромом кружат ночные истребители.

Чего и следовало ожидать. Британец не собирался упускать меня.

— «Виктор», «Виктор», — ответил я. — Должен приземляться. Осталось мало горючего. Не освещайте полосу. Приземлюсь вслепую. Включите одну белую лампу в точке приземления и один красный фонарь в конце полосы.

Наземный пост понял, как я собираюсь одурачить «москито». В задней кабине у пулеметов затаился Мале. Я опустил закрылки до 20 градусов и на малой скорости сделал круг над летным полем. Британцы вели поиск: в моих наушниках раздавался непрерывный треск, но приблизиться они остерегались. 100 футов над землей. Я напряженно всматриваюсь в посадочную полосу. В любой момент могут вспыхнуть оба фонаря. Пот выступил на лбу. Остается надеяться, что двух фонарей хватит, чтобы благополучно посадить самолет. Приходится всецело полагаться на приборы, так как две керосиновые лампы не могут дать мне ни высоты, ни направления. Может быть, вообще не надо было просить включать их? Но это было бы слишком рискованно. «Москито» бдительно сторожат аэродром и, если включат освещение, увидят стоящие на поле самолеты и ангары. С этими мыслями я набирал высоту. Вспыхнули красные контрольные лампочки бензобаков: топлива осталось не больше чем на пять минут. Я должен приземляться…

Чтобы томми ничего не заподозрили, я настроил радиоприемник на частоту наземного поста. Опасность только возросла. Я нажал кнопку:

— «Дрозд-1» — «Омару». Пожалуйста, быстрее. Пожалуйста, быстрее. Топлива на пять минут.

Обер-фельдфебель Крамер откликнулся мгновенно: