Как я стал собой. Воспоминания - Ирвин Ялом
Глава девятнадцатая
Короткая и бурная жизнь групп встреч
В середине 1960-х и начале 1970-х годов в Калифорнии и многих других частях Соединенных Штатов случился бум на группы встреч. Они были повсюду, и некоторые из них настолько сильно напоминали терапевтические группы, что безмерно меня заинтересовали.
Свободный университет в Менло-Парке, примыкавшем к Стэнфорду, публиковал рекламные объявления о десятках групп личностного роста. В гостиных стэнфордских общежитий находили приют самые разнообразные группы встреч: двадцатичетырехчасовые марафон-группы, группы по психодраме, Т-группы, группы развития человеческого потенциала.
Более того, многие стэнфордские студенты искали группового опыта в расположенных поблизости центрах развития, таких как Эсален, или, подобно тысячам людей по всей стране, вступали в ЭСТ (Эрхардовский семинар-тренинг) или «Лайфспринг» (тренинги Александра Эверетта) – большие мероприятия с обширной аудиторией, которые часто распадались на группы встреч поменьше.
Я был озадачен не меньше, чем все остальные. Являются ли эти группы, как многие опасаются, угрозой, предвестником распада общества? Или наоборот? Возможно ли, что они эффективно способствуют личностному росту?
Чем экстравагантнее претензии, тем громогласнее приверженцы и тем пронзительнее реакция консерваторов. Я наблюдал Т-группы, возглавляемые хорошо подготовленными ведущими, и мне казалось, что многие их члены получают от групп пользу. Я также бывал на встречах довольно разнузданных открытых групп психодрамы и потом терзался сомнениями насчет психического здоровья их участников. Я посетил двадцатичетырехчасовой «голый» марафон в Эсалене, но не смог отследить воздействие этого опыта на присутствовавших. Мне казалось, что некоторым из пятнадцати его участников он пошел на пользу, но у меня не было никакого способа выяснить, что чувствовали те, кто был не столь словоохотлив.
Многие хвалили эти новые экспериментальные группы; другие честили их на чем свет стоит. Ситуация требовала экспериментальной проверки.
Я слышал выступление Морта Либермана, профессора Чикагского университета, на конференции по групповой терапии в Чикаго и был чрезвычайно впечатлен его работой. Мы несколько часов беседовали, засидевшись за полночь, и договорились провести грандиозное исследование эффективности групп встреч. Сферы наших интересов пересекались: он был не только выдающимся исследователем в области социальных наук, но и прошел подготовку как ведущий Т-групп и групповой терапевт.
Либерман планировал провести в Стэнфорде весь год, и мы вскоре завербовали в свою команду Мэтта Майлса, преподавателя педагогики и психологии из Колумбийского университета, а также исследователя и опытного статистика. Мы втроем разработали дизайн амбициозного исследования эффективности групп встреч.
Группы встреч в изобилии проводились в Стэнфордском кампусе, и многие преподаватели были обеспокоены тем, что студенты могут пострадать от навязанных им конфронтаций, резко сформулированной обратной связи и позиции ведущих, часто настроенных радикально против истеблишмента. Уровень тревоги университетской администрации был столь высок, что разрешение на исследование нам выдали без промедления. Чтобы гарантировать большую выборку, университет даже позволил нам начислять дополнительные учебные баллы за участие в группах.
Окончательный план нашего исследования требовал выборки из двухсот десяти студентов, по случайному принципу распределявшихся в контрольную или в одну из двадцати групп. Каждая группа проводила встречи общей продолжительностью в тридцать часов. Студентам предстояло получить за участие три балла. Мы выбрали десять популярных в то время методологий и организовали по две группы в духе каждой из них:
традиционные Т-группы (в духе Национальных тренинговых лабораторий);
группы встреч (или группы личностного роста);
группы гештальт-терапии;
Эсален (группы сенсорной осознанности);
ТА-группы (в духе трансактного анализа);
группы психодрамы;
синанон-группы (конфронтационные с «горячим стулом»);
психоаналитически ориентированные группы;
марафон-группы;
группы без ведущего, работающие под запись.
Мы привлекли к работе по двух известных ведущих для каждого направления. Морт Либерман разработал обширную батарею инструментов для измерения перемен, происходящих у участников групп, и оценки поведения ведущих. Мы собрали и подготовили команду наблюдателей, которые должны были изучать участников и ведущих групп во время каждой встречи.
Как только университетский совет по гуманитарным исследованиям одобрил наш исследовательский план, мы запустили этот памятный проект, которому предстояло стать самым крупным и самым строгим в истории исследованием таких групп.
По завершении этого исследования мы написали пятисотстраничную монографию, опубликованную издательством «Бейсик Букс», – «Группы встреч: Первые факты». Наши результаты производили впечатление: у примерно сорока процентов студентов, проходивших университетский курс длиной в четверть, отмечались существенные позитивные личностные изменения, сохранявшиеся на протяжении как минимум шести месяцев. Однако были и шестнадцать «несчастных случаев» – студенты, которые через полгода после своего опыта прохождения группы сообщили об ухудшении своего состояния.
Я был автором глав, описывавших клиническое развитие и эволюцию каждой группы, поведение ведущих и воздействие на «отличников» и «жертв несчастных случаев». Глава о «несчастных случаях» заслужила особо пристальное внимание противников групп встреч и цитировалась в сотнях газет по всей стране. Из нее консерваторы почерпнули ту информацию, которой им не хватало. А моя глава об «отличниках» – огромном числе студентов, которые сообщили о значительных личностных переменах в результате двенадцати групповых встреч, – была вниманием решительно обойдена. Это весьма меня опечалило, поскольку я всегда остро ощущал, что такие группы могут принести много пользы, если их правильно организовать.
Десять лет спустя движение групп встреч сошло на нет; во многих стэнфордских общежитиях его сменили группы по изучению Библии. Вместе с кончиной самого явления и наша книга – «Группы встреч: Первые факты» – лишилась своей читательской аудитории, если не считать ученых, которых заинтересовали описанные в ней исследовательские инструменты. Из всех моих книг только она больше не переиздается.
Этот проект не любила моя жена, поскольку он отнимал у меня массу времени. К тому же связанное с ним важное совещание помешало мне лично забрать ее домой из Стэнфордского госпиталя, когда она родила нашего четвертого ребенка, Бенджамина Блейка. Она вспоминает слова одного из рецензентов книги: «Авторы, должно быть, трудились как проклятые – их проза кажется такой усталой!»
Я продолжал работать над своим учебником по групповой терапии («Теория и практика групповой психотерапии») еще два года. Завершив итоговую версию, я полетел в Нью-Йорк, чтобы встретиться с издателями, перед которыми за меня ходатайствовал Дэвид Хэмбург. Я пообедал с Артуром Розенталем, импозантным основателем «Бейсик Букс», и решил публиковаться у него, несмотря на предложения других издательств. Пересматривая свою жизнь на этих страницах, я снова вспоминаю, сколь значима была поддержка, которую оказывал мне Дэвид Хэмбург, – и как
