Архив еврейской истории. Том 12 - Коллектив авторов
Зунделевич, так же как, впрочем, и абсолютное большинство народовольцев, считал террор методом, пригодным только в условиях авторитарного режима. Гольденберг приводит его слова о том, что при демократии «правительственное лицо свято и неприкосновенно»[540].
О социально-экономической программе Зунделевича 1879 года почти ничего не известно, но, безусловно, он не мог полностью обойти крестьянский и рабочий вопросы. Как очень точно высказался Гуревич, «мнения его [Зунделевича. – Г. К.] и взгляды были вне программ и платформ, но он был социалистом и революционером по-своему»[541]. Иохельсон отметил, что Зунделевич, хоть и был убежденным западником, все же допускал «несколько особый от Западной Европы путь развития России»[542]. Его экономическая платформа, скорее всего, соответствовала установкам его любимой Готской программы СРПГ, а может быть, была даже и радикальней.
Брат Зунделевича Илья в письме к Ивановской от 3 октября 1926 года писал о воззрениях Аарона на возможность социалистических преобразований в экономике, правда, касаясь последних лет его жизни:
Если представляется возможность, в силу известным образом сложившихся исторических обстоятельств, сделать попытку перестроить общество на социалистических началах, то <…> возможностью надо воспользоваться. <…>. Он <…> думал, что в каждой отрасли нужно бы национализировать часть предприятий, а часть оставить в частных руках. Параллельная работа этих двух социально разнородных типов <…> заставила бы общественные предприятия работать хозяйственно лучше, в силу неизбежного соревнования, а, следовательно, воочию показало бы населению преимущества именно общественных форм хозяйства.
(Тут, несмотря на употребление термина «национализация», не совсем понятно, идет ли речь о государственных предприятиях или они управляются обществом, то есть трудовыми коллективами.)[543]
Но что для Зунделевича было обязательно – это ненарушимость при осуществлении даже радикальных социальных реформ принципов парламентаризма и гражданской свободы[544]. По свидетельству Ивановской, он говорил: «Политическая свобода должна быть дополнена социальным освобождением, но никогда политическая свобода не может быть заменена социальным прогрессом». Выражая в целом солидарность с идеями Маркса, Зунделевич, боготворивший права человека и демократию, не принимал, согласно Ивановской, социальную философию марксизма – так называемый экономический (или исторический) материализм, и даже утверждал, что Маркс не придавал этой доктрине большой ценности[545]. Дейч идет еще дальше и сообщает, что Зунделевич, по крайней мере до конца 1880-х годов, был – ни много ни мало – «противником взглядов Маркса, не исключая даже теории стоимости последнего»[546]. Но думается, что ультраортодоксальный марксист Дейч все же несколько преувеличивает, поскольку тогда становится вообще непонятно, почему Зунделевич называл себя сторонником Маркса и считался таковым большинством окружающих его лиц.
В любом случае из всего вышесказанного можно сделать вывод, что марксизм Зунделевича был с самого начала очень умеренным и во многом проникнутым идеями политического либерализма и реформизма.
Соотношение взглядов Зунделевича с программными документами «Народной воли»
Единственным программным документом «Народной воли» была Программа ИК, принятая в декабре 1879 года. Как отметил 31 октября 1880 года в письме участникам процесса 16-ти (на котором судился Зунделевич) Михайлов: «…мы проводим и развиваем программу “Народной воли” или Исполнительного] ком[итета], она стала программой партии…»[547] Изменить программу мог съезд партии, а в чрезвычайных случаях – общее собрание членов ИК[548], но съездов «Народной воли» не проводилось, а общее собрание не меняло программу вплоть до гибели организации в 1886 году. Однако очень важным дополнением к Программе ИК явилась принятая на общем собрании членов ИК весной 1880 года инструкция «Подготовительная работа партии». В Программе ИК преимущественно рассматривались цели «Народной воли», а в «Подготовительной работе партии» – средства достижения целей.
Главной задачей «Народной воли» было свержение самодержавия и передача власти Учредительному собранию, созванному на основе всеобщего избирательного права. Выдвигалась и собственно народовольческая программа, которую народовольцы собирались пропагандировать до политического переворота, во время избирательной агитации и позднее защищать в Учредительном собрании. Ключевыми ее пунктами были: 1) постоянное народное представительство, имеющее полную власть в вопросах общегосударственного характера; 2) широкое местное самоуправление; 3) полная свобода совести, слова, печати, собраний, ассоциаций и избирательной агитации; 4) принадлежность земли народу (понимаемая, конечно, как уничтожение любой собственности на землю и передача ее в заведование общинам и пользование крестьянам); 5) система мер, передающих в руки рабочих коллективов все заводы и фабрики[549].
Впрочем, последний пункт, судя по комментариям многих видных народовольцев (Михайлова, Желябова, Тихомирова, Фигнер), отодвигался ими на второй план или даже вообще игнорировался, затмеваемый более важной для них аграрной проблематикой[550].
Основным средством для низвержения абсолютизма считалось организованное «Народной волей» победное восстание в крупных городах. Для его подготовки планировалось:
1) создание центральной организации, способной начать восстание;
2) создание провинциальных (местных) организаций, способных поддержать восстание;
3) обеспечение восстанию поддержки городских рабочих;
4) привлечение на свою сторону армии или парализация ее деятельности;
5) обеспечение содействия интеллигенции;
6) привлечение на свою сторону общественного мнения Европы путем объективного информирования о ситуации в России и о целях и деятельности «Народной воли».
Кроме того, накануне выступления предполагалось осуществить серию террористических актов в отношении наиболее влиятельных чиновников, что должно было вызвать панику в правительстве и привести к дезорганизации власти[551].
После победы восстания создавалось Временное правительство, чья основная задача состояла бы в организации свободных выборов в Учредительное собрание. Затем Временное правительство передало бы ему власть[552].
Политическая часть Программы ИК, как и «Подготовительная работа партии», вполне соответствовали взглядам Зунделевича, хотя неясно, насколько он верил в готовность рабочих поддержать восстание. Ну а над аграрными проектами народовольцев Зунделевич откровенно смеялся, утверждая, по словам Тихомирова: «Вы, с вашей программой – дураки. Но не останетесь же дураками навсегда? Придете и вы к социал-демократической программе. А пока – яс вами схожусь на главном – на терроре»[553] (тут Тихомиров явно не точен – Зунделевич сходился с народовольцами на идее демократии, а террор был лишь средством борьбы за нее).
Отметим еще важный момент – поставленный Зунделевичем вопрос о том, что делать, если Учредительное собрание поддержит самодержавие, а вовсе не демократию и республику, был рассмотрен на общем собрании членов ИК весной 1880 года – видимо, вместе с обсуждением «Подготовительной работы партии». В итоге было принято решение, в основном совпадающее с предложением Зунделевича: подчиниться воле Учредительного собрания, но оставить за собой безусловное право свободной пропаганды своих
