Вадим Хачиков - Тайна гибели Лермонтова. Все версии

Какое безграничное море возможностей, чтобы составить себе полную и ясную картину гибели Лермонтова!

Увы, окунувшись в это море, мы рискуем утонуть, так и не получив ответа на интересующие нас вопросы, хотя львиная доля всего этого невообразимого множества материалов так или иначе касается дуэльных событий и содержит попытки в них разобраться. Буквально со следующего после дуэли дня и до дней нынешних десятки, а потом и сотни людей пытались и до сих пор пытаются выяснить: из-за чего вчерашние если не друзья, то, во всяком случае, добрые приятели стали смертельными врагами? Как пустячная, на первый взгляд, ссора привела к дуэли? Почему поединок имел трагический исход?

Вопросы, вопросы, вопросы… Ответов, впрочем, тоже достаточно. За минувшие сто семьдесят с лишним лет накопилось великое множество самых разных версий гибели Михаила Юрьевича. Почти каждый, кто мало-мальски интересовался судьбой поэта, выдвигал свою версию, исходя из степени своей осведомленности и собственной оценки личности поэта.

Давайте рассмотрим основные, более всего внедрившиеся в наше сознание версии, для начала разделив их на три группы.

Первая предполагает, что в конфликте, а стало быть и в собственной гибели, – виновен сам Лермонтов. Вторая всю вину возлагает на Мартынова. Третья объясняет причину ссоры и дуэли различными сторонними обстоятельствами – от козней ближайшего окружения поэта до вмешательства влиятельных сил зла, в первую очередь – царского самодержавия. Так, в советское время всеобщее распространение получила безальтернативная трактовка поединка у подножия Машука, согласно которой Мартынов, как марионетка, выполнял волю императора Николая I и его приспешника Бенкендорфа.

Впрочем, черед императора Николая I считаться главным виновником гибели поэта пришел далеко не сразу. Поначалу причины виделись другие.

Виноват сам Лермонтов и его шутки

Сначала и ненавидевшие Лермонтова, и те, кто питал к нему самые добрые чувства, сводили все исключительно к шуткам Лермонтова над нелепым костюмом Мартынова. Эту точку зрения высказывают многие – и люди хорошо с поэтом знакомые, и знавшие о нем понаслышке; и те, кто был тогда в Пятигорске, и узнавшие о событиях того дня из вторых и третьих рук. Во всех письмах, дневниковых записях замечается удивительное единодушие:

Фр. Боденштедт (поэт, переводчик, знакомый Лермонтова): «Мартынов счел себя задетым острым словцом любившего пошутить Лермонтова и вызвал его на дуэль».

А. Я. Булгаков (московский почт-директор): «Мартынов показывался каждый день на водах в каком-то необыкновенном костюме… Лермонтов сочинил на него какие-то стихи, к коим присовокупил и нарисованный им очень похожий портрет Мартынова в странном его костюме. Все это он поднес самому Мартынову, но Мартынов не принял это как шутку, а, выйдя из себя, требовал сатисфакции за то, что называл обидою».

А. И. Вегелин (декабрист, находился в Пятигорске): «Покойник любил посмеяться всегда над слабостями Мартынова и, будучи с детства с ним знаком и в связи, позволял себе шутить над ним и перед чужими людьми. Однажды, находясь в доме генеральши Виртилиной (так. – Авт.), у которой три дочери и за которыми молодежь ухаживает, назвал Мартынова данным им прежде эпитетом Chevalier du poignard venu du monde sauvage („рыцарь с кинжалом, пришедший с диких гор“. – Фр.); (Мартынов носил черкесское платье и всегда при кинжале, по странностям умственным приобрел остальное). Мартынова это кольнуло, пошло объяснение. И назначена дуэль…»

М. А. Корф (петербургский чиновник): «…На водах он сошелся с прежним своим товарищем по воспитанию (в Школе гвардейских подпрапорщиков), кавалергардским офицером Мартыновым, которого он, по праву товарищества и по насмешливому вообще нраву, выбрал своим пластроном (человек, который является предметом общих насмешек и шуток. – Авт.). Мартынов долго терпел его насмешки и шуточки; но, наконец, вышел из себя и вызвал его».

К. К. Любомирский (ставропольский чиновник.): «Лермонтов… жил в Пятигорске, где нашел прежнего сослуживца своего, отставного гвардейского офицера Мартынова, который… уморительно одевался… Говорят, что Лермонтов по-приятельски несколько раз сказывал ему, как он смешон в этом шутовском виде, и советовал ему сбросить с себя эту дурь, наконец, нарисовал его в сидячем положении, державшимся обеими руками за ручку кинжала и объяснявшегося в любви, придав корпусу то положение или выражение, которое получает он при испражнении, и эту карикатуру показал ему первому. Мартынов вызвал его на дуэль».

П. Т. Полеводин (петербуржец, лечившийся летом 1841 года в Пятигорске): «Лермонтов в присутствии девиц трунил над Мартыновым целый вечер, до того, что Мартынов сделался предметом общего смеха, – предлогом к тому был его, Мартынова, костюм. Мартынов, выйдя от Верзилиных вместе с Лермонтовым, просил его на будущее время воздержаться от подобных шуток, а иначе он заставил его это сделать. На это Лермонтов отвечал, что он может это сделать завтра и что секундант его об остальном с ним условится».

Е. П. Растопчина (поэтесса, приятельница Лермонтова): «…в течение нескольких недель Мартынов был мишенью всех безумных выдумок поэта. Однажды, увидев на Мартынове кинжал, а может быть и два, по черкесской моде, что вовсе не шло к кавалергардскому мундиру, Лермонтов в присутствии дам подошел к нему и, смеясь, закричал:

– Ах! Как ты хорош, Мартынов! Ты похож на двух горцев!

Эта шутка переполнила чашу; последовал вызов…»

Н. М. Смирнов (чиновник, знал Лермонтова): «По старой юнкерской привычке он стал над ним трунить, прозвал „рыцарь с кинжалом“, потому что Мартынов носил черкесскую одежду с огромным кинжалом. …шутки надоели Мартынову, и по выходе из общества он просил их прекратить. Сия просьба была принята дурно, и на другой день в 6 часов вечера они дрались за горой Бештау».

Е. А. Столыпина (родственница поэта): «Мартынов… одевался очень странно, в черкесском платье. С кинжалом на боку. Мишель по привычке смеяться над всеми, все его назвал „рыцарь с диких гор“ и „господин кинжал“. Мартынов ему говорил: „полно шутить, ты мне надоел“, – тот еще пуще, начали браниться, и кончилось так ужасно».

Н. Ф. Туровский (приятель Лермонтова по университетскому благородному пансиону): «Лермонтов любил его (Мартынова). Как доброго малого, но часто забавлялся его странностью (ношение черкесского костюма), теперь же больше, нежели когда. Дамам это нравилось, все смеялись, и никто подозревать не мог таких ужасных последствий. Один Мартынов молчал, казался равнодушным, но затаил в душе тяжелую обиду.

„Оставь свои шутки – или я тебя заставлю молчать“, – были его слова, когда они возвращались домой. Готовность всегда и везде – был ответ Лермонтова».