Николай Кузьмин - Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии
Группа имела сильное вооружение: автоматический гранатомет АГС-17, несколько пулеметов ПКМ, автоматы, в том числе и с приборами бесшумной стрельбы (ПБС-1).
Убедившись, что все в порядке, я уточнил задачу пилотам вертолетов и дал команду на взлет.
Вернувшись в штаб, я организовал дежурство своих офицеров на ЦБУ, чтобы быть постоянно в курсе дел. Себе назначил время с 4.00, как наиболее вероятное для активных действий засады.
Пошел в модуль и лег спать, так как до назначенного времени осталось менее 4 часов. Однако спать пришлось недолго. Приблизительно через час кто-то начал меня интенсивно тормошить. Открываю глаза, у кровати стоит новый начальник политотдела дивизии (прежний, подполковник Добровольский, поступил в ВА ГШ). Ему-то чего от меня надо?
Оказывается, он остался за комдива (тот улетел в Кабул на Военный совет) и ему доложил дежурный по ЦБУ, что наша засадная группа атакована душманами и ведет бой. Он так растерялся, что побежал в мой модуль, разбудил меня и стал требовать, чтобы я что-то предпринял.
Я оделся, пошел в штаб, зашел на ЦБУ, узнал обстановку у дежурного. Он мне сообщил, что Тарасов выходил на связь и доложил, что их атаковал конный отряд душманов, человек в 30. Огнем АГС-17 и пулеметами они атаку отбили, положили «духов» человек 10, остальные ускакали назад. Потерь у наших нет.
Я успокоился, душманы наверняка больше не сунутся. Дождавшись следующего сеанса связи, уточнил обстановку. Тарасов доложил, что они взяли нескольких пленных, которые прятались среди убитых душманов и их лошадей. Они показали, что их группа из кишлака Карабатур. Этот кишлак находится в 5–6 км от места засады, выше в горах, и из него видны колодцы как на ладони.
Высадку с вертолетов нашей группы они не обнаружили, а увидели их только тогда, когда они выдвигались к месту засады. Мой расчет оказался верным, душманы приняли наш десант за душманский отряд.
Отношения между «духами» были своеобразные: они не гнушались ограбить более мелкую группу или просто отобрать у нее оружие. Так случилось и в этом случае. Увидев, что наша группа малочисленна, они решили напасть на нее в конном строю и взять на испуг.
Тарасов потом рассказывал, как душманы с криками, свистами и улюлюканьем атаковали их. Однако организованный плотный огонь на дальних подступах быстро охладил их пыл, и они, не доскакав метров 100, повернули назад и начали удирать.
Видимо, нарвавшись на огонь АГС и пулеметов, они сообразили, что это не «духовская» группа, а подразделение неизвестно как оказавшихся здесь «шурави». Бросив раненых и убитых, умчались в кишлак и, зная, что с утра их ждет возмездие, немедленно все население кишлака ушло в горы.
Наутро я отправил вертолеты за засадной группой. Держать там ее после ночного боя не имело смысла. В кишлак Карабатур был высажен десант – мотострелковая рота, которая обнаружила, что он абсолютно пуст. Так оно вышло в этом случае: планировали одно – получилось другое.
Наиболее же результативной из всех наших засад я считаю засаду, проведенную разведотрядом 783 орб нашей дивизии весной 1984 года.
Я могу подробно рассказать об этом, так как сам готовил и проводил ее, говорю об этом как очевидец и непосредственный участник.
Необходимость этой засады на автодороге Кундуз – Ханабад возникла давно, так как постоянно шли сведения о передвижениях по ней в ночное время формирований мятежников. Сама эта дорога нами в ночное время не контролировалась. В Кундузе – гарнизон, на окраине Ханабада – гарнизон (танковая рота), а между ними (18 км) – никого.
Эта танковая рота стояла на территории разбитого асфальтного заводика. Танкисты, в отличие от мотострелков, засадных и разведывательно-поисковых действий не вели, сидели на своем заводе, выезжая только с 9.00 до 16.00 на блокпосты по дороге.
«Духи» их не боялись и ночью делали, что хотели. Правда, обстреливать гарнизон побаивались, потому, как танкисты начинали палить из танков в разные стороны и частенько попадали в дома жителей. Те во всем обвиняли душманов и требовали не дразнить гарнизон. Короче, сложилась негласная ситуация сепаратного мира по принципу – живи сам и дай жить другому.
Но это так хорошо сложилось только у них, а провинциальный центр Кундуз постоянно страдал от налетов и обстрелов со стороны Ханабада, и надо что-то было делать. Не скажу, что мы до этого бездействовали.
В сентябре 1983 года разведывательная десантная рота старшего лейтенанта И.Н. Плосконоса провела на ханабадской дороге в районе кишлака Тагаи хорошо организованную засаду, в результате которой была уничтожена грузовая большегрузная автомашина марки «MAN» с вооруженной бандой в 24 человека.
Как всегда в таких случаях, машину расстреляли в упор, забросали гранатами и никаких пленных, естественно, не было. Взяли лишь обгоревшее оружие и сожженные скелеты. Лишь только через несколько дней через агентурную сеть узнали, что уничтожили ханабадскую банду из группировки довольно известного главаря по кличке Царанвол (прокурор). В его группировке было 12–15 вооруженных групп, общей численностью около 250–300 человек.
Однако ради справедливости хочу отметить, что особых изменений наш успех в общую обстановку не внес, так как этот бой произошел недалеко от Кундуза, а предместья Ханабада для нас были по-прежнему недосягаемыми.
Вместе с командованием разведбатальона я разработал план засады, особенность которой заключалась в том, что под Ханабад скрыто выводилась пешая группа, которая на шоссе устраивала засаду. Поддерживать ее должна была бронегруппа, заранее выведенная в этот район.
Сложность заключалась в том, что от места дислокации разведбатальона напрямую до района засады было около 10 км непроходимого для техники пути: заболоченная местность, сеть арыков, кустарники. Бронегруппу же необходимо было скрытно сосредоточить недалеко от места боя, чтобы поддержать огнем действия пеших разведчиков.
От самого Кундуза до места засады тоже было далеко (15–16 км), поэтому решил разместить бронегруппу поближе, у танкистов, в 2–3 км от места засады. Доложил план начальнику штаба дивизии полковнику В.И. Чернову, он утвердил его.
Бронегруппу возглавил я сам, и 20 февраля 1984 года в 14.00 мы небольшой колонной из 4 БМП вышли на ханабадскую дорогу. Расстояние до Ханабада мы преодолели быстро и уже к 15.30 были в гарнизоне у танкистов. В экипажах наших БМП были только механики-водители и наводчики орудий, из офицеров – один я.
Прибыв в гарнизон, сообщил командиру танковой роты, что мы – дивизионная комиссия по проверке службы охранения на участке дороги Кундуз – Талукан. Поскольку было уже поздно (в Афганистане все движение по дорогам заканчивалось в 16.00), мы заночуем у них, а завтра с утра поедем дальше. Все это слышали и несколько афганских офицеров и солдат, которые были тут же (афганская рота располагалась через забор от нашей).
