Ираклий Квирикадзе - Мальчик, идущий за дикой уткой
Вот Радамес читает строки, в которых Филимон Квирикадзе призывает американского генерала Макартура вместе с девочкой Алисой влезть на дерево, сорвать девочке грушу, да и самому съесть грушу и, сидя на дереве, подумать о том, стоит ли сбрасывать бомбы на этот чудесный мир…
– А какие прекрасные иллюстрации к поэме!
Радамес показывает рисунок, где генерал Макартур и девочка Алиса сидят на вершине грушевого дерева.
Наступил момент оглашения прибывших со всего мира телеграмм.
Первая – от Римского Папы. Текст длинный, помню только фразу: “Дорогой Филимон, как и Вы, я мечтаю о земном рае”.
Вдруг под окном редакции завыл маневровый паровоз. Он выл и пускал черный дым. Радамес вышел ругаться с машинистом. За ним вышла Мальвина Барсук.
“Я хотел бы обладать столь же ясным видением мира, каким обладаете вы, господин Квирикадзе, будь моя воля, я отдал бы вам премию мира имени горячо любимого мною господина Нобеля”, – писал король Швеции.
В этот момент в комнату вошли королева Англии Елизавета и президент США Ричард Никсон.
Президент чуть задержался в дверях, пропустил королеву.
Я подумал, что это Радамес и Мальвина Барсук, чуть видоизмененные, но завотделом писем Вальтер Партугимов назвал их высокими именами, в которые я не поверил, не поверили бы и вы, но мой дядя Филимон – поверил. Он вскочил с кресла, подошел к королеве, взял ее руки в свои и сказал: “Как я вас жду, ваше величество”. Потом потянулся к президенту и сказал ему: “Господин Никсон, вы очень мне нужны, я должен сейчас же показать вам овраг”. Филимон вновь улыбнулся королеве: “И вам, мадам, надо увидеть овраг Тартар! Может, поедем прямо сейчас…”
Филимон оглядел присутствующих.
Огромные часы “Терек” показывали седьмой час. Филимон громко произнес, обращаясь к служащим редакции:
– Друзья, вечером я всех вас жду у себя дома. Спасибо за высокую оценку моих стихов. Могу прочесть новое… Но я не знаю, как у наших гостей со временем.
– Читайте, Филимон! – сказал Никсон.
Он с удивлением разглядывал авторучку, которую только что достал из внутреннего кармана пиджака. Ручка фирмы “Монблан” была богато инкрустированной, с золотым пером…
– Откуда она?.. – тихо спросил Никсон у королевы. Неожиданно для себя он заговорил по-английски. Королева ответила также по-английски:
– Почему вы считаете, что я должна знать о содержимом ваших карманов?..
– Извините, мадам. Но у меня никогда не было такой ценной ручки… А я к ним неравнодушен.
– Поздравляю вас!
– Спасибо, мадам… Это невероятно… Ручка “Монблан”.
Филимон читал:
Я люблю стук дождя на вагонном стекле,Люблю видеть, как на листе бумагиБуквы сплетаются в орнамент слов:Дождь кончился.Бродит луна.В темном парке – двести скамеек,На каждой сидят по двое и целуются.А где-то в горячей смазке лежат гранаты,Снаряды и бомбы…Кто-то стирает с них смазку,Готовит их в дело.Мне больно думать, что на садовых скамейкахСидят по парам четыреста мертвецов.Неужели я не скину в овраг и не засыплю землейВсе осколки смерти?А в парке будут сидеть по двоеИ целоваться на двухстах скамейках.
Филимону аплодировали.
Президент писал на обложке журнала “Блокнот агитатора” слова: “Май нейм из Ричард. Ай эм президент оф Америка”.
Он не мог оторваться от чудесной авторучки.
– Поехали! – предложил Филимон.
– На моей машине, – предложила королева.
Редакция, изумленная, смотрела на старомодный, похожий на черного бегемота “роллс-ройс”, к которому шли королева Англии, президент Ричард Никсон, Филимон Квирикадзе и я, дядин племянник. Лиза от растерянности надела на голову лавровый венок мужа. Королева сказала шоферу, стоявшему в открытых дверях машины и державшему в руках фуражку с гербом, вышитым золотом:
– Саймон, свези нас к оврагу. Господин Квирикадзе покажет путь.
В “роллс-ройсе” было просторно даже для нашей многочисленной компании.
Когда на вокзальной площади машина остановилась у красного светофора, соседи-водители смотрели на нашу машину с вытаращенными глазами. Удивляла в основном фуражка Саймона.
Около дома на улице Гоголя королева попросила остановиться. “Я сейчас, подождите меня минуту”, – сказала она и вышла из машины.
Королева поднялась по бетонной лестнице на третий этаж хрущевской пятиэтажки, открыла ключом дверь и оказалась в пустой квартире.
Елизавета подошла к зеркальному шкафу и взглянула на себя внимательно и чуть удивленно. В зеркале был виден низкий потолок, пластиковая люстра, коврик с оленями, швейная машина, холодильник “ЗИС”, книги. Королева нашла в стопке книг английский учебник для десятого класса, раскрыла его и стала читать вслух с прекрасным английским произношением. Потом вновь чуть с удивлением посмотрела на себя в зеркало.
На газовой плите стояли две чугунные сковородки, накрытые тарелками; королева подняла одну из тарелок, под ней лежали холодные котлеты.
Королева взяла лист бумаги и начала писать. Вывела имя “Зураб”, дальше рука стала выводить английские слова.
Королева перестала писать, вышла на балкон, позвала:
– Ричард!
Из “роллс-ройса” выглянул президент США.
– Поднимитесь, у меня к вам небольшой разговор!
Ричард позвонил в квартиру, знакомую ему по редакционным вечеринкам. В дверях он увидел женщину, которая тихим голосом велела ему взять бумагу и писать под диктовку: “Зураб! Я приеду поздно. Согрей котлеты. Твоя Мальвина”.
Ричард писал:
– Я приеду поздно…
Слова “согрей котлеты” он написал по-английски.
– Пиши по-грузински! – попросила королева. – Мой муж не знает английского!
Но президент забыл грузинский шрифт. “Согрей котлеты” – вновь по-английски вывел он на бумаге.
– Что всё это значит, Радамес?
– Я – Ричард, мадам.
– Почему в моей прихожей стоит мужчина в огромной шапке из медвежьего меха, я видела таких на фотографиях в журнале “Огонек” – они охраняют Букингеймский дворец…
– Букингемский, мадам!
– Но почему он стоит в моей прихожей?
– Я не заметил его…
– Посмотри!
Никсон подошел к дверям и выглянул в прихожую, потом оглянулся:
– Стоит… странно.
* * *“Роллс-ройс” едет по пыльной дороге. Стадо коров возвращается с пастбища.
Минут через десять “роллс-ройс” подъехал к оврагу.
В лучах заходящего солнца зияла глубина, темная, таинственная…
* * *Внимание! Внимание! Внимание! Происходит смена повествователя!
Зазвонил телефон.
– Здравствуйте, мне нужен Ираклий Квирикадзе.
– Это я.
– Сценарист?
