Семен Букчин - Влас Дорошевич. Судьба фельетониста

А в кабинет.

Спрашивал ножницы и ветчины.

Ветчину съедал, а пакет вскрывал, деньги клал в карман, а письма подписчиков с адресами отдавал половому:

— Выбросить!

Даже „корреспондент по газетам“, „репортер по объявлениям“ и „кортес“ один за другим от голода ушли»[162].

Издателем, на руках которого «покончил свои недолгие, но многострадальные дни „Голос Москвы“» был В. Н. Бестужев, бесшабашный предприниматель-авантюрист, человек «старого склада мыслей», а по сути крепостник по убеждениям[163]. Спустя одиннадцать лет Дорошевич встретил его смотрителем поселений на Сахалине. Амфитеатров, ошибочно поименовавший Бестужева Желтовым, рассказывает, что «единственной материальной выгодой участия Власа в этом изумительном издании была возможность ему, бездомовному, ночевать в помещении редакции — на столе, с газетною подстилкою вместо матраца, с комплектом под голову вместо подушки. Но для своих будущих редакторских успехов он обрел здесь, несомненно, полезнейшую школу газетной техники. Ведь у безалаберного и нищего Желтова, который иногда неделями не заглядывал в свою редакцию, юному репортеру приходилось „отдуваться“ за все: он и по городу бегал за новостями, он и корректуру правил, и номер выпускал, и „контору“ собою изображал единолично, и за типографского мальчика отвечал, а когда капризничала неоплаченная типография, то, недолго мешкая, становился к кассам, набирал и верстал»[164].

И тем не менее «Голос Москвы» скончался, последний номер вышел 11 февраля 1886 года.

В жизни Власа начался новый период — сотрудничества в популярных московских юмористических журналах. В 1916 году в некрологе писателю Алексею Будищеву он сообщил любопытную деталь: «В 1886 году в Москве издавался журнал „Развлечение“.

Его издавал И. Ф. Морозов. Редактировал в это время ваш покорный слуга»[165].

«Развлечение», именовавшее себя «журналом литературно-юмористическим, с карикатурами», выходило в Москве еженедельно с 1859 года. Первым его редактором вплоть до 1881 года был поэт и переводчик Федор Богданович Миллер. Проявив себя как хотя и не дотягивавший до высот «Будильника», не говоря уже о курочкинской «Искре», но все-таки орган либеральной сатиры в первой половине 60-х годов, журнал впоследствии, «сообразно» духу времени, утратил былую остроту. Тем не менее литературный уровень на его страницах в разные периоды поддерживали В. Даль, Д. Минаев, Козьма Прутков (А. К. Толстой и братья Жемчужниковы), П. Вейнберг, А. Левитов, А. Плещеев, Л. Мей, Г. Успенский, А. Чехов. Дорошевич пришел в журнал в нелучшую для него пору: менялись издатели, редакторы, в издании цвела в основном бытовая, рассчитанная на мещанский вкус юмористика. Говоря о своем редакторстве, он, безусловно, имеет в виду фактически выполнявшуюся им работу. И, скорее всего, оно пришлось не на 1886 год, как утверждается в некрологе Будищеву, а на 1887-й. На страницах журнала за 1886 год его имя не появляется ни разу. В 1887 году издателем-редактором журнала еще был И. А. Щербов (он стал владельцем «Развлечения» в 1885 г.). Об этом человеке, бывшем «агенте по отчуждению земель под железные дороги», рассказывает в своих воспоминаниях Н. М. Ежов, литератор из той же, близкой к Чехову компании молодых восьмидесятников, начинавших в юмористических журналах: «В журналистике он ничего не понимал, но пригласил в редакторы П. И. Кичеева, опытного литератора, человека с университетским образованием и… с злым пером перворазрядного театрального критика. Кичеев пригласил сотрудничать Н. Н. Златовратского, П. М. Невежина… и даже Глеба Успенского <…> После издатель Щербов, не видя прибылей, разогнал всю редакцию и кричал, что ему нужны не Успенские, а юмористы, что его журнал не „Вестник Европы“, а только „Развлечение“. Он был прав, этот скиф, но было поздно: израсходовав деньжонки, исчез и Щербов <…> Наконец, многострадальный журнал достался лубочному торговцу старыми книгами Морозову, но уже сотрудниками у него никого из порядочных писателей не осталось, а сошлись какие-то оборыши из газет»[166].

Вероятно, одним из этих газетных «оборышей» был и юный Дорошевич, пришедший в «Развлечение» из скоропостижно скончавшегося «Голоса Москвы». Сменивший Щербова в 1887 году И. Ф. Морозов мог его пригласить «по знакомству», завязавшемуся у них при издании гоголевских переделок Власа. Формальная редакторская должность не принесла Власу никаких дивидендов. Но он получил творческую свободу. На страницах «Развлечения» начинается для него систематическая работа фельетониста. С начала 1887 года под характерным псевдонимом «Сын своей матери» идет цикл его фельетонных заметок «Картинки общественной жизни». Он сразу предупреждает читателя о специфике своего творчества: «У фельетонного остроумия вообще дурной вкус: оно питается только „предосудительным“. И если бы завтра все „предосудительное“ отошло в область преданий и добродетель восторжествовала бы надо всем, то первым благом при новом порядке вещей явилось бы то, что все фельетонисты умерли бы с голоду»[167]. Но что делать, если «общественная жизнь не дает буквально никаких интересных фактов»? «За целую неделю ни одного торжества, ни одного скандальчика!.. Просто хоть обличай лошадь, которая в цирке переломила ногу своему берейтору»[168]. И тем не менее факты находятся, это самые различные события городской и общероссийской жизни. Собравшиеся в Киеве на свой съезд сахарозаводчики «решили положить жизнь в борьбе против дешевизны сахара» и даже собираются «основать специальную газету, девизом которой будет „рубль серебром за фунт подмоченного сахара“»[169]. Суворин выпускает дешевое издание Пушкина, и фельетонист замечает, что «желательно было бы, чтобы появились такие же дешевые издания и других наших классиков»[170]. Из последнего видно, что фельетонное остроумие не всегда питается «предосудительным», оно ищет и положительное, как, к примеру, в юбилее известного литератора и общественного деятеля С. А. Юрьева: «Суметь в такой долгой жизни не растерять ни одного из своих идеалов и не состариться душой — это подвиг, возможный только для людей сороковых годов и всесовершенный абсурд для людей конца девятнадцатого столетия»[171]. А вот другой, может быть даже более замечательный, юбилей — столетие со дня рождения автора «Юрия Милославского» М. Н. Загоскина — был несправедливо забыт, никто на могилу писателя не пришел, и фельетонист спешит напомнить: «Загоскин был директором Малого театра и даже этот театр построил <…> Почему же на Малом театре даже доски не прибьют с надписью <…> Уж очень у нас накрепко великих покойников хоронить любят, — так хоронить, чтоб и сама память о них исчезла»[172]. О забвении замечательных соотечественников он будет писать и позже, расскажет о близости «к окончательному разрушению могилы Аполлона Григорьева, память которого чествовали совсем недавно: „Схоронили — позабыли“, — как говорится в „Гамлете“.