Дерзость - Фарид Салихович Фазлиахметов
— Мы поняли, — рассказывал Смирнов, — что Зализняк убит. Выскочим из хаты — тоже попадем под огонь. Пустили в ход гранаты. Я бросил первую в окно, потом еще одну из сеней, и мы выбежали из избы. В один миг перепрыгнули через забор и огородами ушли в лес.
Гибель радиста была для нас тяжелой утратой. До сих пор мы не имели только питания к рации. Теперь у нас не стало и радиста. Связь с Хозяином оборвалась.
Сколько усилий потребуется, чтобы ее восстановить! Попытаться связаться с одной из наших групп, имеющих рацию? Но известные нам группы действуют в Кричевском районе, очень далеко отсюда. Может быть, мы найдем наших в Полесье?
Невесело мы встретили новый, 1943 год.
Что случилось, то случилось, а работать продолжать надо. Снова небольшие группы стали выезжать на связь под Осиповичи, на поиски оружия, боеприпасов и за продовольствием. Гитлеровцев это вводило в заблуждение. Они думали, что в районе Тарасовичей действует крупное партизанское соединение. Нам передали, что гарнизон Глуши очень обеспокоен нашим появлением, в Осиповичах этим также были крайне встревожены. Однако пока никаких вылазок против нас противник не предпринимал.
Ребята где-то нашли станковый пулемет без станины, весь ржавый. Пришлось вспомнить, что я когда-то закончил школу станковых пулеметчиков. "Максим" заработал. В деревенской кузнице мы изготовили к нему нечто вроде станины, потом установили его на возок, а вскоре испробовали пулемет и в деле.
В нашей зоне время от времени стали появляться партизаны из-за "Варшавки" и с севера, из района Гродзянки — Маковье. У них пока все было спокойно.
В первых числах января неугомонный Самуйлик заявил Шарому:
— Пойду на подрыв.
— А взрывчатка?
— На той стороне "железки". У меня припрятано там десять килограммов тола.
— Где думаешь устроить крушение?
— Попробую на том месте, где переезжали.
— Когда вернетесь?
— Дня через два-три.
С наступлением вечерних сумерек Степан Самуйлик, Виктор Соколов, Иван Репин, Михаил Золотов на двух санных подводах выехали из села на север.
Прошло и два, и три, и четыре дня, но группа не вернулась. Что с ней? Особенно мы забеспокоились, когда узнали, что седьмого января в Осиповичах выгрузились два эшелона регулярных войск. Эти войска с частями СС и фельджандармерии направились на Свислочь.
В Полесье
Утром 8 января Шарый пригласил к себе меня и Максимука.
— Есть предложение всем отрядам двигаться в Полесье. Там подпольный обком партии, там наши старые друзья Шашура, Кудашев. Возможно, встретим какую-нибудь из наших групп. Наладим связь, получим радиста и вернемся сюда. Как вы думаете?
Возражений не было. Правда, Максимук попросил оставить с ним небольшую группу, чтобы отряд был постоянно в курсе событий в этом районе. Шарый согласился, но с условием продолжать вести разведку на Осиповичи и время от времени присылать связных с наиболее важными разведданными. Кроме того, мы не теряли надежды, что вскоре вернется группа Самуйлика и Максимук информирует его о нашем решении двигаться в Полесье.
Итак, Пантелей Максимук с небольшой группой бойцов, главным образом из местных, остался в Осиповичском районе, а мы с основным составом отряда отправились на юг.
Как обычно, впереди двигалась конная разведка, за ней — санные упряжки. Снега было мало, отдохнувшие лошади шли резво. Проехали деревни Глуша, Двор Глуши у Варшавского шоссе, затем Римовцы, Макаровку, где погиб Зализняк, и остановились в Залесье. Здесь отдохнули, накормили лошадей и к обеду уже были в Крюковщине — партизанской зоне Полесья. У партизан узнали, что Шашура в Зеленковичах. Оставив отряд в Крюковщине, Шарый, Чеклуев и я выехали к нему. Встреча была очень радостной, но помочь он нам, к сожалению, ничем не мог: рации у него не было. Зато здесь мы встретили Костю Островского, командира группы из нашей части. Группа его действовала южнее. Рация у него была, однако питания к ней тоже не оказалось.
И лишь через несколько дней в Сосновке, с помощью Минского подпольного обкома радисту Островского Ивану Атякину удалось передать нашу радиограмму. В ней содержались наиболее свежие разведданные, сообщение о гибели Зализняка, просьба выслать груз и радиста, называлось место нашей дислокации. Тут же получили ответ: "Беспокоились за вашу судьбу. Радиста вышлем, ведите разведку на Осиповичи и Бобруйск: нумерация частей, численность, воинские перевозки, вооружение. Пользуйтесь рацией Островского. Хозяин".
Наконец-то после длительного перерыва связь была восстановлена. Событие значительное. Опять мы при деле. Будем заниматься разведкой, спрессовывать полученные данные в короткие сообщения и, пользуясь партизанской рацией, передавать их Хозяину.
В свое время мы имели возможность послушать сводки с фронтов Великой Отечественной войны, теперь такой возможности нет. Узнаем последние новости в партизанских отрядах. Наши войска прорвали фронт южнее Воронежа. Освобождено 600 населенных пунктов. Окруженные под Сталинградом немецкие войска методически уничтожаются. Из 220 тысяч осталось 80. Скоро им крышка. Это здорово!
А наше положение между тем становилось все труднее. Продовольствие подошло к концу, не говоря уже о фураже. Лошадей отдавали крестьянам, обменивали их на волов. Питались в основном картошкой. Ни лука, ни чеснока добыть было невозможно, трудно стало с солью, поэтому у людей началась цинга — кровоточили десны, качались зубы. Между тем зима вступила в свои права, грянули сильные морозы, подули колючие ветры. А тут еще и сыпной тиф. Появились больные и среди местных жителей, и среди партизан. Нас пока, как говорится, бог миловал, но уберечься вряд ли удастся — живем в деревнях скученно и от вшей избавиться нет никакой возможности, хоть и бываем в бане, прожариваем там белье. Зато с фронтов поступают приятные вести. Наши войска в районе Ленинграда продвинулись на 14 километров в глубь немецкой обороны, заняли города Шлиссельбург, Сенявино. Хорошо!
20 января из Крюковщины мы переехали в Вятер. Деревушка небольшая, на краю партизанской зоны. Немецких гарнизонов поблизости нет. Не болеют пока здесь и тифом. Положение деревни удобно еще и тем, что отсюда недалеко до Бобруйска, нетрудно на лошадях добраться и до партизанских отрядов.
Группа Островского сейчас находится в деревне Дуброво, с ней мы поддерживаем постоянную связь. Шарый с небольшой группой бойцов под Бобруйском. А мне приходится заниматься самыми разными делами: обеспечением отряда продовольствием, фуражом, следить за порядком и дисциплиной. Пока все идет нормально, но люди очень скучают от безделья.
Приехал Шарый и привез крайне неприятное известие: в Глусск, то есть в наш район, ждут прибытия карателей. На севере еще в начале января 1943 года против партизанских бригад Королева и Флегонтова немецко-фашистское командование бросило 22 тысячи
