Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Шопперт
Личность — ценность сама по себе, она не может рассматриваться как средство, но лишь как цель. Конечно, Бердяев понимал, что существование личности как цели, когда общество становится средством для совершенствования отдельной личности, — дело бесконечного будущего. Здесь можно скорее говорить о человечестве в целом, но личность должна требовать к себе такого отношения, а общество, в том числе и государство, не очень-то с этим считается. Но государству удобно иметь дело с элементами общей массы, которыми легко управлять, нежели с отдельными личностями, утверждающими себя как цель.
Вообще Бердяев убежден, что общество стремится нивелировать личность, что оно враждебно личности, и еще больше это относится к государству. Личность всегда в конфликте с обществом и государством, это ее изначальная характеристика. Он видит некий символ в том, что слово личность — калька с латинского слова персона, что первоначально означает маска. Личность пытается скрыться от всех под этой маской, защитить себя от растерзания миром, остаться самой собой. Под маской личность не может выйти из одиночества, она пытается его преодолеть, например, в различных культах (как это было в древности в культе бога вина и виноделия Диониса, в дионисических мистериях-таинствах, в собраниях, шествиях с факелами (как у фашистов), демонстрациях со знаменами (как в советские времена), что приводило к уничтожению личности. Так человеческое лицо (личина-маска) символизирует тайну личности.
Бердяев прослеживает историю становления личности до тех времен, когда в эпоху Возрождения личность была провозглашена равной по сравнению с эпохой средневековья, где существовали жесткие сословные перегородки. Тогда в умах господствовала идея сословного неравенства, и преодолевалось оно только в церковной организации, где все независимо от рождения имели право подняться с самого низа церковной иерархической лестницы на самый верх. Мыслители эпохи Возрождения в борьбе против средневекового мировоззрения, основанного на сословном неравенстве, провозгласили равенство всех по рождению и призвали государства предоставить своим гражданам равенство возможностей — это стало неотъемлемым принципом современных буржуазных демократий. Но есть еще больший фактор, который общество и государство не могут устранить, — онтологическое неравенство. Слово онтология происходит от греческого то он, что означает это есть (сущее) или это имеется. В самом бытии человека, в факте его индивидуального существования кроется неравенство индивидов. Онтологическое неравенство определяется не социальным положением людей, а их качеством, их природными данными, их психофизической организацией. Это глубокое и вечное неравенство в призвании и высоте, оно з принципе неустранимо. К сожалению, з общественном сознании нашей эпохи на обыденном уровне идея равенства в возможностях и правах устроена как идея всеобщего равенства людей, не допускающего единичности, неповторимости, неравенства всех личностей по отношению друг к другу.
Историософские идеи
Историософские идеи Бердяева, высказанные им главным образом в работах «Смысл истории» (1922), «Философия неравенства» (1923) и «Новое средневековье» (1923), исходят из третьего вида свободы, обращенного к Богу, а точнее, из его этики и персоналистских идеалов. Исторический процесс, считает он, состоит в борьбе добра с иррациональной свободой: мессианство — основная тема истории. «Три силы действуют во всемирной истории: Бог, судьба и человеческая свобода. Вот почему история является столь сложной. Судьба превращает человеческую личность в арену иррациональных сил истории… и человек чувствует себя отрешенным от Бога… Христианство признает, что судьба… может быть преодолена только через Христа». Когда иррациональная свобода достигает господства, реальность начинает распадаться и возвращаться к первичному хаосу. Крайней формой возврата к хаосу в обществе являются революции: они способны не создавать, а только разрушать. Но даже в творческие эпохи истории, которые наступают обычно после революций, люди никогда не достигали тех целей, которые они перед собой ставили, ибо цели эти были направлены, как правило, на достижение материального благополучия, а не духовного, развивали в человеке эгоистические наклонности, а не соборные. Христианство, говорит Бердяев, принесло человечеству Благую весть; гуманизм же есть ценность человеческой свободы. Но современное человечество отвернулось от Царства Божия ради мечты о царстве человеческом и от свободы, предпочитая ей мечту о сытом довольстве. Вместо органической культуры человечество стало создавать механистическую цивилизацию, сама устремленность которой антирелигиозна и антигуманна. Вместо образа и подобия Божия человек становится образом и подобием бездушной машины. Капиталистическая цивилизация стала истреблением духа вечности, духа святости: не церковь, а биржа определяет и регулирует жизнь общества. Но и коммунизм, возникший, по убеждению Бердяева, как протест против буржуазной культуры, не лучше, ибо он заражен материалистическим и безбожным духом этой ложной культуры. Через коммунизм буржуазная культура движется от гуманизма к варварству — к «новому средневековью», которое гораздо хуже прежнего. Тип монаха и рыцаря, сильного своей духовной собранностью, уступает место типу торгаша и шофера — «технизированного дикаря», с тем чтобы уступить место типу комиссара и чекиста, тиранящего народ.
Цель и смысл исторического процесса находятся, по мнению Бердяева, за пределами истории и, следовательно, вне времени и пространства: они составляют лишь фон истории. Этот фон улавливается религиозным сознанием и воспринимается им в образе Царства Божия (добро) или царства Антихриста (зло). А поскольку человек — существо изначально религиозное, он устремляется в конце концов либо вверх — к Царству Божьему, либо вниз — к царству Антихриста. Особенно это характерно для русского народа, склонного впадать в крайности. «Русский народ не может создать срединного гуманистического царства, он не хочет правового государства в европейском смысле этого слова… Он хочет или Царства Божия, братства во Христе, или товарищества в Антихристе, царства князя мира сего. В русском народе всегда была исключительная, неведомая народам Запада отрешенность от земных забот и дел».
Впрочем, размышлениям выдающегося философа о России и русской интеллигенции мы посвятим специальную главу.
По страницам «Самопознания»
Автобиографические книги бывают разные. Многие из них раздражают своим эгоцентризмом или невероятным количеством собранных фактов и событий, интересных, в сущности, только самому автору. А бывают такие, от которых невозможно оторваться, будь то дневник, позволяющий проследить за жизнью автора год за годом, день за днем, или исповедь, или воспоминания, служащие материалом
