Иэн Келли - Вивьен Вествуд
Летом 1977 года представители прессы со всего мира съехались в Лондон, чтобы запечатлеть торжества в честь королевы, и изображение, придуманное Рейдом и превращенное в магазине «Seditionaries» в футболку «Боже, храни королеву», разлетелось по всему свету. Была выпущена открытка с изображением футболки и группы панков с Кингз-Роуд. Фотография королевы, сделанная Сесилом Битоном, с пририсованной булавкой на губах, стала неизменным атрибутом лета панков, или Лета ненависти, как его окрестят, потому что фотографию, а еще одежду, созданную Вивьен, теперь можно было увидеть во всех уголках Великобритании и на Западе. Футболка или ее вариации с различными надписями, дополненные вещами в стиле садомазо и столь любимыми Вивьен килтами, кожей с заклепками и собачьим ошейником, лезвиями и цепями, ситуационистскими надписями, макияжем в стиле «Заводного апельсина» и ирокезом, стали отличительной одеждой панков от Токио до Калифорнии. А песня «Боже, храни королеву» попала в хит-парады, заняв первое место, несмотря на национальный запрет выпускать ее в эфир, а может, благодаря ему.
Во время Лета ненависти появились свои выразительные эмблемы, кроме того, закончилось оно незабываемым событием. План был прост: арендовать корабль, отправиться вверх по Темзе (в те дни это разрешалось, несмотря на страх перед Ирландской республиканской армией), пристать где-нибудь неподалеку от Вестминстерского дворца и исполнить «Боже, храни королеву». Хотя шла праздничная неделя в честь серебряного юбилея королевы на престоле, ее во дворце не должно было быть. Зато корабль назывался «Queen Elizabeth», но поскольку был далеко не новым, то вполне мог носить имя королевы-матери. Позже в тот день планировалось выступление королевского флота и салют, и Малкольм задумал непревзойденный рекламный ход – в конце концов, «Pistols» же собирались исполнить свой первый настоящий хит.
Вивьен и Малкольм, 1979. Затишье во время бури в стакане воды
Макларен, Вивьен и члены группы взошли на борт «Queen Elizabeth» на пирсе Чэринг-Кросс около 6:30, а вместе с ними – более 200 любителей халявы. В то время еще не был принят закон о гигиене и охране труда, как не было крупных крушений на Темзе, после которых запретили столь массовые прогулки по реке, и все же сразу стало понятно, что задумка Малкольма может кончиться плачевно. По традиции и по задумке Макларена выступления «The Sex Pistols» происходили спонтанно, на них всегда приходило слишком много народа, и можно было ожидать, что возникнет пожар. Но еще большую настороженность вызывало то, что единственным путем к спасению оставалась заиленная река. Бармены тут же насторожились и решили не продавать двойных порций напитков – так сильно их напугала шумная толпа панков. Джонни Роттен пытался играть, несмотря на толкотню около площадки для выступлений, сооруженной под навесом на палубе, и на слабый отклик слушателей. Кто-то в пику начал играть «The Ramones». Вивьен, одетая в черную кожу – костюм, который до сих пор хранится в ее архиве на Элксо-стрит, – вносила свою лепту в происходящее, играя роль хозяйки и с удовольствием танцуя. Одна из жарких ночей, вошедших в историю Лондона – два знаменитых знойных лета 1976 и 1977 годов, – началась волшебно и бурно; как раз такие вечеринки Вивьен и любила. Но вскоре о ней стало известно полиции. На боку корабля зловещими светящимися буквами розового и желтого цвета была сделана надпись «Боже, храни королеву» (краску достала Вивьен), да и все мероприятие от начала до конца имело целью позлить консервативное общество и привлечь внимание прессы к «The Sex Pistols». Макларен и Вивьен не больше других своих сверстников недолюбливали монархию, и поездка задумывалась не ради личного выпада против Ее Королевского Величества в торжественный день, а чтобы стимулировать рост продаж музыкальных записей. О чем Вивьен и Малкольм не подумали, так это о том, что в центре города в этот день будет море полицейских, и о том, какое недружелюбное внимание стражей правопорядка привлечет их выступление на Темзе.
Еще до заката на «Queen Elizabeth» поднялась речная полиция и отогнала корабль обратно на пирс. Только Роттен собрался грянуть песню «No Fun» («Никакого веселья»), как очень кстати полиция отключила на корабле электричество (едва ли только ради того, чтобы соблюсти технику безопасности). Завязалась драка, и, когда полицейские стали ссаживать на берег двести с лишним пассажиров, уже наступила ночь, воцарился хаос, и это послужило прикрытием для арестов изрядного числа участников праздника. Малкольм и Джулиен Темпл пригласили на борт небольшую съемочную группу, и она кое-что успела запечатлеть на пленке. Отчетливо видно, как Вивьен в кожаном наряде уводят в полицейский фургон. На следующий день все газеты пестрели заголовками «Менеджера группы «The Sex Pistols» увозят в наручниках». В итоге о группе не только написали, но и де факто зарезервировали первое место ее запрещенному синглу, правда, за это пришлось заплатить неудавшейся вечеринкой. Вивьен провела ночь в полицейском участке на Боу-стрит. «На самом деле меня не арестовывали, – объясняет Вивьен, – я сама запрыгнула в фургон, потому что очень переживала за Малкольма. Скоро мы развеселились. Кажется, когда мы приехали в участок, я сделала колесо. Помню, полицейские проявляли к нам сексуальный интерес. У Дебби «Малолетки» проглядывали соски, а я была накрашена своей обычной помадой, так что в описаниях полицейских значилось «с полными губами» и «торчащими сосками». Очень смешно. Нас посадили в камеру вместе с Дебби и девушкой по имени Трейси, еще там была одна ирландка, которая дрожала от холода, потому что ее арестовали, когда она, вся мокрая, танцевала в фонтане на Трафальгарской площади. Так что главное мое воспоминание: как приятно было на следующее утро встать с жесткой коричневой пластиковой скамейки, выйти и просто вымыться. А еще я очень переживала за сыновей: они остались в квартире одни и не знали, где мы…»
После апогея панка настало утро. К «Pistols» применили новый запрет, распространявшийся на их альбом «Never Mind the Bollocks» («Не грузись ерундой»), потом они отправились на гастроли по Скандинавии и даже в провальное турне по США, но им так и не удалось достичь тех же высот, что во время юбилея королевы. Для Вивьен панк закончился спустя полтора года: сначала ушла Нэнси, а вскоре скончался и Сид. «Сид убил Нэнси, – с чувством заявляет Вивьен. – Он признался Малкольму, а тот сказал мне. Он зарезал ее. Он не знал, что делает, а когда пришел в себя, увидел, что она мертва. Малкольм говорил, что Сид сможет избежать наказания. Но ничего удивительного, что он умер еще до того, как дело дошло до суда. Когда с Сидом приключилась беда, я сказала: «Поеду в Нью-Йорк, увижусь с Сидом и помогу ему. Поеду в тюрьму «Райкерс» или куда-то еще, я должна быть там». А Малкольм ответил: «Ага, вместе с мамашей Сида! Какой от тебя прок в Нью-Йорке двум наркоманам?» Миссис Беверли, его мать-наркоманка, тоже собиралась лететь в Нью-Йорк и попытаться «помочь». В то время у нас кожевником работал мужчина, который был медиумом, так вот, когда Сид умер, он сказал, что тот выходил с ним на связь с того света и сказал, что когда вышел из заключения и увидел, что мать ждет его, то понял, что увидел смерть. И что должен был умереть».
Меняя образы и составы, тратя все больше времени Макларена и денег Брэнсона, записываясь в Рио, Париже и Лондоне, группа держалась на плаву лишь до начала 1978 года, когда стало понятно, что в одной студии постоянно меняющиеся составы записывать невозможно. Тем временем популярность «Seditionaries» росла. Магазин на Кингз-Роуд стал местом паломничества для тех, кто интересовался модой и музыкой «новой волны», а остальные обратили внимание на потенциал чуть менее авангардных работ Вивьен. В апреле 1977 года Зандра Роудс впервые выступила с одеждой в стиле панк на подиуме, желая воздать должное движению, и в частности Вивьен, за «рваную одежду, цепи и булавки», а Дебби Уилсон и Джордан теперь обслуживали и первоклассных модников, и разгильдяев с улицы. Ближе к станции метро «Слоун-сквер» открылся еще один магазин для панков – «BOY». «Одеваться в такую одежду – значит выживать в Лондоне 1977 года», – рассказывал лондонской газете «Evening News» владелец магазина. Предполагалось, что она отражает повседневные тенденции городских улиц, и это было правдой, если только на улицах каждый день в дело шли инъекционные иглы и противозачаточные средства, изображенные на аппликациях, а также одежда в стиле садомазо или со свастикой. У самого поворота на Кингз-Роуд, на рынке Бофор, которым управляла некая Марианна Эллиот-Саид, более известная под именем Поли Стирол, перестали продавать антиквариат и предметы коллекционирования, обратившись взамен к ретроатрибутике, одежде и украшениям в стиле панк.
С тех пор работы Вивьен регулярно превращались в массовую моду и находили отражение в творчестве других дизайнеров. «Я ничего не имела против того, чтобы Зандра копировала стиль панк, ведь она делала это по-своему», – говорит Вивьен. Ей нравилось, когда ее дизайнерские идеи вдруг появлялись в уличной моде, когда молодежь сама мастерила что-то похожее на ее вещи. Хотя Вивьен считала свои модели одеждой «городских партизан», историки моды отмечают, что создаваемые ею вещи также ознаменовали начало контркультурной моды, которая отодвигала на задний план общепринятое, выставляя напоказ то, что принято скрывать: швы, бюстгальтеры, садомазохистскую одежду и одежду в стиле стран третьего мира. В создании моделей участвовали получившие второе рождение остатки жизнедеятельности – булавки, крышечки от бутылок и выкрашенные красными чернилами шокирующего вида тампоны, словно попавшие изнутри наружу.
