Александр Нильский - Закулисная хроника

На дебютантку, г-жу Горскую, выступившую сначала в какой-то драме, в роли барыни, а потом в водевиле «Служанка-госпожа», Петр Андреевич написал:

Зачем, не слушая молвы,Вы не в свои садитесь санки?Играли роль вы госпожи,Теперь вы взяли роль служанки.Что время попусту губить,Что спорить вам с судьбой тиранкой?На сцене верно вам не бытьНи госпожою, ни служанкой.

Немецкой актрисе Вестфалли, отличавшейся полнотой, вздумалось сыграть роль Гамлета. Ее гастроли в Михайловском театре поэтому были весьма любопытны. Присутствовал на них и Каратыгин, по окончании спектакля экспромптом сказавший:

Скажите мне, мамзель Вестфалли,Зачем Гамлета вы играли?Ведь эта штука не легка!В «Гамлете» вы нам показалиОдни вестфальские окорока,А принца Датского мы вовсе не видали…

В начале семидесятых годов две столичные газеты вели ожесточенную полемику друг против друга. Ежедневно, как в той, так и в другой газете, появлялись резкие, задорные статьи, полные брани в самых откровенных выражениях. Каратыгин долго следил за их перебранкой и, наконец, посвятил им такое четверостишие:

Пора бы поуняться вамПечатной ругатней клеймить друг друга,Приятно-ль слушать господам,Когда в людской ругается прислуга?

Однажды в нашу уборную вошел актер С-ин; автор нескольких неудачных пьес, ввязался в общий разговор, происходивший до него, и между прочим спросил Каратыгина:

— А помните ли вы, Петр Андреевич, мою драму, в которой и сами принимали участие?

— Это которую же? — спросил Каратыгин.

— «Царскую милость», — с гордостью произнес автор название своего детища.

— Ну, еще бы, мой друг: я ведь злопамятен.

Остроты и каламбуры Каратыгина пользовались громкою известностью и быстро облетали не только закулисный мирок, но проникали даже и в публику. На этом поприще он стяжал себе неувядаемую славу и до сих пор не имеет преемника.

В комедии A. А. Потехина «Виноватая» я играл чересчур говорливого молодого человека. Однажды, эта пьеса шла вместе с каким-то водевилем, в котором участвовал Петр Андреевич. Он все время томился ожиданием окончания комедии и скучно прохаживался за кулисами, где, случайно столкнувшись со мной, спросил:

— Скоро ли вы с этим делом покончите?

— Скоро.

— Который же это акт?

— Четвертый.

— Какая же это у вас будет теперь сцена?

— Мое объяснение с сестрой.

— Ах, да… да… да… помню… знаю… Это где она шьет, а вы порете… дичь.

Как-то спрашивают у Петра Андреевича:

— Как понравилась вам новая немецкая драма «Село и город».

— Весьма оригинальное сочинение, — ответил Каратыгин с присущим ему сарказмом. — Первое действие происходит в селе, второе — в городе, а все остальные акты написаны ни к селу, ни к городу.

В один из свободных вечеров Каратыгин поехал в Большой театр на балетное представление. В антракте подошел к нему заядлый балетоман Г. и стал жаловаться на упадок хореографического искусства. Петр Андреевич терпеливо выслушал его искренние сетования и ответил:

— Вы правы, ваши жалобы имеют глубокое основание… В былое время красовались Пери, Вилисы, а теперь и те и другие перевелись.

После торжественных похорон одного известного генерала С., в свое время известного картежника, спрашивают у Каратыгина:

— Были вы на его погребении?

— Как же, как же, присутствовал… Это ведь мой давнишний и хороший знакомый.

— Как вам понравилась похоронная процессия?

— О, она вполне соответствовала его постоянному занятию.

— Как так?

— Сперва ехали казаки с «пиками», за ними музыканты с «бубнами», потом шло духовенство с «крестами» и, наконец, следовал сам С. с «червями». За ним шли дамы, тузы, вслед за которыми тащились двойки, тройки и четверки…

В Мариинском театре играли мы водевиль Каратыгина «Заемные жены». Актер Д-ин, игравший в нем второстепенную роль любовника, хотел было выйти на сцену без шляпы, хотя по ходу действия в руках его обязательно она должна быть. Я вовремя это заметил и почти насильно навязал ему свою шляпу. Петр Андреевич, игравший тоже с нами, застал конец нашего разговора, и когда Д-ин удалился на сцену, он спросил меня:

— Что у вас произошло?

— Да вот Д-ин намеревался выйти без шляпы. Я заставил его взять мою. Он все время уверял меня, что это напрасно…

— Вот это мило! — полусердито заметил Каратыгин. — «Напрасно!»… Да как же это можно выходить без шляпы, если он является прямо с улицы?

— Но вы не беспокойтесь, он, все-таки захватил мою шляпу.

— Спасибо вам, мой добрый друг… Впрочем, ему-то можно было обойтись и без этого. Я и позабыл совсем, что у него нет головы, так значит ему зачем же и шляпа!..

В одно из представлений комедии И. А. Манна «Паутина», на сцене Мариинского театра, Каратыгин в качестве зрителя сидел в креслах. В антракте подходит к нему один из знакомых и замечает:

— Что это значит, Петр Андреевич?

— Что такое? — спросил Каратыгин.

— Где публика? Зал совершенно пуст?

— Да разве вам неизвестно, мой добрый друг, что паутина всегда бывает в пустом зале!

Известный писатель граф В. А. Соллогуб, при своем посещении Каратыгина, между прочим сказал:

— Давайте-ка, Петр Андреевич, напишем вместе какую-нибудь пьесу?

— С удовольствием, — ответил остряк и, взяв в руки песочницу, прибавил: — вы пишите, а я начну засыпать…

Встречает однажды Каратыгин на улице, близ Гостиного двора, давно знакомого ему старого отставного балетного фигуранта, который во время своего пребывания за театральными кулисами отличался тем, что во всех балетах неизменно предводительствовал воинами и чертями, то есть на его обязанности лежало выводить на сцену статистов и указывать им места, положение и пр. На этот раз он стоял с лотком, на котором были навалены груды каких-то порошков и специй.

— Мое вам нижайшее почтение, Петр Андреевич, — низко кланяясь произнес торговец, останавливая Каратыгина.

— А!.. Кого я вижу!? Это вы, мой добрый друг? Как поживаете?.. Давно я вас не видел?.. Чем это вы теперь занимаетесь?

— Да, вот-с… многоуважаемый Петр Андреевич… по бедности… торговать начал… в коммерсанты записался…

— Что это у вас на лотке?

— Разное снадобье-с… порошки от тараканов, клопов блох… Сам составляю и вывожу…

— Доброе дело, мой добрый друг… Ничего не поделаешь с судьбой и обстоятельствами… Хотя времена и переменчивы, но вы, как видно, не изменяете своему призванию. Прежде-то, помнится, вы выводили в балете солдат да чертей, а теперь выводите клопов да тараканов! Ну, что ж, по нынешним временам и то хорошо, — закончил Петр Андреевич.