Владимир Зюськин - Истребители танков

Так нам довелось на территории Румынии пообедать в ресторане русского собственника. А до этого многие из нас не верили, что действительно за границей владельцами предприятий являются отдельные люди.

1 сентября. Мимо нас провели полторы тысячи пленных. Среди них примерно треть — власовцы. Многие плакали от радости, что попали в плен к русским: как бы ни решилась судьба, а привезут на Родину.

В Плоешти горят нефтяные скважины, вышки, цистерны. Союзники специально разбомбили нефтяные запасы, чтобы не достались нам. Ну и «помощнички»!

2 сентября. Отмечали день рождения М. М. Зайцевой — новой машинистки политотдела бригады. Танцевали, пели, играли в третий лишний. Мне захотелось почитать стихи. Декламировали из Пушкина, Есенина, Маяковского, а также из Некрасова.

Вечером следующего дня майор Суслопаров устроил мне разнос по поводу строк: «Назови мне такую обитель, я такого угла не видал, где бы сеятель твой и хранитель, где бы русский мужик не стонал». Дескать, прочитав эти строки, я выступил против Советов, против партии.

Я сказал, что, если бы он был наркомом просвещения, то наверняка выбросил бы из школьной программы стихи великого певца народного горя. Суслопаров еще больше рассвирепел и стал кричать, что такие стихи читать нельзя, тем более рядовым, что он доложит начальству. А я сказал, что в штабе артиллерии 40-й армии полковник Никифоров сам задавал офицерам вопросы по литературе, искусству и восхищался тем, что я первый отгадывал, отвечая ему стихами.

— Не знаю никакого твоего полковника, но чтоб этого больше не было! — закончил он.

Я ответил стихами:

«Да здравствует солнце, да скроется тьма!»

— Хватит! Прекратите, товарищ Иванов! — приказал Суслопаров и вышел, хлопнув дверью.

7 сентября. Едем через Карпаты. На поворотах, на подъемах — плакаты: «Здесь проходил Суворов», «Нет такого пути, которым не прошел бы русский солдат», «Где олень пройдет, там и русский солдат пройдет!».

Приятно читать такие слова, сказанные великими предками. Еще приятнее сознавать себя частицей великого народа, частицей непобедимой армии.

Едем по реке Олтул — единственный проход через Карпатские горы. Купались. Силин сделал снимок.

Ночью троих убило. В их числе — шофер Максимов, который за сутки до этого рассказывал нам об особенностях боевых действий в горах, о неожиданных нападениях немцев, оставленных для нанесения нам удара в спину. Уходя, он так прощался, словно знал, что уходит навсегда.

Бои под хутором Дея

Все выше и выше в горы поднималась бригада.

Из воспоминаний В. Нежурина:

«Перед глазами проплывали долины, уступы. По-вечернему сгустился воздух. Стало прохладно. Зажглись фары. Чувствуется сырость. Да это же мы едем в облаках!

Дорога сузилась. Шоферы — молодцы: ведут машины осторожно, но уверенно. Прямо над нами — каменная стена. Чтоб увидеть, где она кончается, надо задрать голову. В метре от дороги — крутой обрыв. На дне его лес. Слышно, как где-то внизу шумит вода.

Это и есть перевал.

Ночевали в городе, а наутро, выехав из него, замерли от красоты. Горы стояли во всем величии. На дальних снежных вершинах играла радуга. Неописуемые цвета.

Ребята подарили мне пачку разноцветных карандашей. В свободное время я залез на кручу, откуда был виден город, и зарисовал его в окружении гор. С тех пор постоянно рисовал живописные места, встречающиеся на пути».

Перевал позади. Наши войска идут по Румынии очистительной волной. Стремительно ее движение. В одном из боевых донесений говорится, что за одиннадцать дней 1844-й и 1848-й артполки прошли с боями Плоешти, Пастырнак, Марчешти, Магашани, Дудулешти, Рымникул, Вылча — всего четыреста пятьдесят километров.

В начале октября истребители танков заняли оборону неподалеку от города Турда, в районе хутора Дея. Вспоминая эти события, командир 1844-го полка майор Кавтаськин, особо отмечает мужество и стойкость бойцов второй батареи, принявшей на себя основной натиск многочисленного противника:

«Только за четыре дня боев батарея капитана Котельного отразила двенадцать вражеских контратак, уничтожив двести пятьдесят солдат и четырех офицеров, семнадцать пулеметных точек, два наблюдательных пункта, одну минометную и одну артиллерийскую батареи. В боях отличились капитан Котельный, наводчик Караваев, командиры орудия младший сержант Медведев, младший сержант Канин, наводчик сержант Чекан».

Более подробно рассказывает об этих боях их непосредственный участник, командир огневого взвода второй батареи 1844-го полка Л. С. Фазлутдинов.

«Враг подтянул сюда крупные силы. Очень уж не хотелось ему отдавать Турду и следующий на нашем пути большой город Клуж — узел железной, шоссейных дорог и водного пути. Немцы открыли ураганный огонь из орудий, минометов, крупнокалиберных пулеметов. Пошли в наступление.

Я в это время находился в расположении первого расчета своего взвода. Именно здесь ожидали мы с командиром орудия Медведевым основной удар врага. Так оно и вышло.

Натиск был силен. Наша пехота начала отходить. Мы оказались без поддержки. Уже после первой атаки врага в расчете появились раненые. В течение дня немцы атаковали несколько раз, но натыкались на огневой вал нашей батареи.

В перерыве между боями командир орудия Кении прислал связного: кончаются снаряды. А у нас — то же самое. Половина боеприпасов — всегда бронебойные болванки. В том бою танки на нашем участке не появлялись.

Стреляли осколочными по автоматчикам. Вот и израсходовали к концу дня все снаряды. Отстреливались личным оружием. Пошли в ход и гранаты. С большим трудом удержали в первый день свои позиции.

Ночью атак не было. Минные налеты не помешали подвести боеприпасы, убрать убитых, отправить в тыл раненых. Что еще сделали, так это оборудовали новые основные и запасные огневые позиции.

Наутро противник обрушил на нас орудийно-минометный огонь и снова бросил в атаку пехоту. Мы, подпустив ее поближе, открыли ураганный огонь. Так происходило несколько раз.

Вечером второго дня, когда боеприпасы снова были на исходе, фашисты предприняли самую сильную атаку и заняли окраину хутора. Мой взвод — под непрерывным обстрелом. Постоянно рвется связь с комбатом — связисты не успевают восстанавливать.

В разгар боя снова появился связной: Кении просит, чтоб я пришел к нему. Под разрывом снарядов и мин бегу ко второму орудию. Жуткая картина! Кругом воронки и убитые. Стонут раненые. Те, кто остались в строю, ведут непрерывный бой.