Уинсли Кларксон - Стинг. Тайны жизни Гордона Самнера

Размышляя, Фил сказал в то время: «Я знаю, что я не музыкален, но я мог бы с легкостью заполучить какую-нибудь записывающую компанию, чтобы выпустить сингл. Люди купили бы его просто потому, что я брат Стинга. Но мне этого не хочется, мне это неинтересно».

Ранее семья была глубоко расстроена, когда Стинг сказал журналистке Кристин Маккенна в 1980 году: «Я вышел из семьи неудачников. Я старший из четырех детей. Я отказался от своей семьи, как от чего-то такого, на что я не хочу быть похожим. Мой отец доставлял молоко и этим зарабатывал на жизнь, а моя мать была парикмахершей. Это достойные профессии, но моя семья не состоялась как семья. Я вырос в чертовски убогой семейной атмосфере. Я жил в Ньюкасле, и для меня главным было — бежать». Фил и другие члены семьи были опустошены, когда они прочитали его откровения в «Роллинг Стоун». За этим последовало горькое отдаление от Фила.

Через три года после этого неприятного интервью, Стинг попытался заслужить прощение за то, что он обидел свою семью, и он сказал: «Некоторые вещи, которые я говорил о своем детстве, глубоко обидели мою семью. Я получил большой урок, и мне пришлось тяжело потрудиться, чтобы сгладить обиду, причиненную этой статьей. Это было исключительно мое высокомерие и недомыслие».

Однако потребовалось намного больше времени, чем он думал, чтобы Стинг был полностью прощен. Более того: семью впоследствии сблизила трагедия…

Постоянное любопытство — вот что расстраивало Фила и всю семью. Он объяснял: «Парни, которых я даже не знал, подходили ко мне в пабе и притворялись, что они мои приятели, просто ради того, чтобы произвести впечатление на своих подружек».

Фил также с горечью жаловался, что люди в Ньюкасле «кажется, думают, что меня подзаряжает мой брат». Он объяснил: «Это вовсе не так. Я зарабатываю достаточно денег, чтобы сделать свою жизнь комфортной, но, несмотря на это, у меня не было отпуска три года».

Фил не смог удержаться, чтобы не коснуться образа жизни своего брата: «У него едва хватает времени, чтобы видеть своих детей, не говоря уже о том, чтобы заскочить сюда и навестить нас. Наш Гордон, возможно, смеется по дороге в банк, но я волнуюсь за него. Он волнуется, когда выходит, даже с телохранителями или друзьями. Должно быть, в Америке полно психов; и всего-то и надо, чтобы один дурак выстрелил в него, и он будет мертв».

Стинг был тем, кто избежал этого. Теперь он расплачивался.

Корень зла

Кокаин — для лошадей, не для людей.

Говорят, что он убьет вас, но не говорят когда.

Все наркотики, секс и рок-н-ролл мира не могли примирить Стинга с тем фактом, что он теперь был одним из самых богатых людей в Британии. «Полиция» зарабатывала до 10 миллионов долларов в год, и крупные чеки появлялись на дверном коврике Стинга с пугающей регулярностью.

Для бывшего марксиста это было многовато, чтобы с этим совладать, и временами он чувствовал себя немного сбитым с толку событиями предыдущих пяти лет. «Я не могу смело посмотреть в лицо тому факту, что я стал богатым, даже сейчас, — объяснял он в то время. — Когда я смотрю на счета, то вижу не математику, а астрономию».

Однако в других случаях, в другом настроении, он настаивал, что ему нравилась каждая минута его успеха, и он получал удовольствие, тратя деньги. Короче говоря, он был очень запутанным молодым человеком.

Для Стинга богатство оставалось тайной даже после того, как оно появилось. Он жертвовал тысячи фунтов на благотворительность в попытке как-то приглушить чувство вины, что он такой богатый. Его политическая позиция была крайне запутанной. Он нечётко осознавал нюансы ситуации. Британия находилась на пике тэтчеризма, и Маргарет Тэтчер принадлежал шаг по введению налоговых тормозов, что убедило многих знаменитостей оставаться в Соединенном Королевстве, а не бежать в места, свободные от налогового бремени.

В глазах Стинга Маргарет Тэтчер олицетворяла все то, что было неправильным в Британии: «Для нее люди без денег могут убираться куда хотят. Это преднамеренное экономическое средство, создающее безработицу, чтобы удерживать инфляцию. Это позор, это аморально! Она опустошает целое поколение, совершенно растрачивая их таланты и энергию».

По какой-то странной логике, Стинг в то же время полагал, что маленькие налоги, которые он платил со своих огромных заработков, были совершенно оправданны, потому что тори[19] не строили больше ни школ, ни больниц. «Она не кормит детей, которые туда ходят, она строит площадки для американских ядерных боеголовок и посылает детей рабочих в Белфаст, чтобы их там убивали. Я не собираюсь платить за это, если я могу этим помочь».

Кроме пожертвования ста пятидесяти тысяч фунтов молодежным организациям ежегодно в начале 80-х годов Стинг и Фрэнсис направляли бесчисленное количество чеков жертвам наводнений и землетрясений по всему миру. Они также вносили по сто пятьдесят фунтов ежегодно в программу, которая поддерживала образование молодой девушки по имени Ачира в Кении.

Стинг ощущал в некоторых ситуациях чувство вины из-за своей славы и богатства. Всякий раз, когда он ловил себя на том, что он попивает «Дом Периньон» или ест обильную пищу в неимоверно дорогом ресторане, ему приходилось останавливаться и напоминать себе, откуда началось его богатство.

В 1982 году Стинг помог деньгами ряду ультралевых подготовительных центров в Лондоне. Он даже появился на мероприятии в пабе под названием «Генерал Губернатор» в Кэтфорде в южном Лондоне, которое было организовано Рабочей революционной партией с противоречивыми взглядами.

Стинг возглавлял жюри в конкурсе «Битва групп», который проводился для того, чтобы собрать средства для сторонников левого крыла. Стинг не особенно «высовывался» на протяжении всего вечера. Группа подготовки молодежи, председателем которой была актриса Ванесса Редгрейв, управляла центрами для молодых безработных в лондонском Брикстоне, в Эдж-Хилле в Ливерпуле и в Глазго на Тобаго-стрит. Мисс Редгрейв также оказалась председателем молодежного крыла Троцкистской рабочей революционной партии — молодежного социалистического движения.

Он также появился на благотворительном концерте, даваемом Международной амнистией, под названием «Тайный бал полицейского»; он проводился в лондонском королевском театре на Друри-лейн. Среди звезд были Эрик Клэптон, Джеф Бек, Фил Коллинз и множество британских комиков. Стинг исполнил две песни — «Роксану» и «Записку в бутылке».

Однако концерт был подпорчен рецидивом болезни горла, над Стингом нависла угроза того, что его пение станет невозможным и, скорее всего, навсегда. Его голос стал для него источником повышенного беспокойства, так как грозила даже операция. Он был готов попробовать буквально все, что угодно, лишь бы голос его не подводил. Ко времени «Второго тайного бала полицейского» в следующем году Стинг практиковал нечто под названием «Метод Александра», он состоял в том, что певец лежал на полу в своей гримерной в течение двадцати минут, и спина должна была находиться параллельно земле. Теория состояла в том, что если его тело расслабилось, то же происходит и с его напряженной гортанью.